— Мистер Блэк, доброе утро.

Повернувшись, Кам увидел мужчину с резкими чертами лица. Джеймс О’Фланаган был одного роста с Камероном. Для человека его положения он выглядел чрезвычайно странно, будучи одетым в выцветший тренировочный костюм.

Холодные проницательные глаза изучали Камерона.

— Зовите меня по имени. — Камерон шагнул вперед и протянул руку, чувствуя себя так, словно идет на казнь. — Доброе утро.

Джеймс быстро и решительно пожал его руку.

— Если вы рассчитывали увидеть Диди, то она уехала с матерью за покупками.

— Я хотел поговорить с вами. Прошу прощения, что не предупредил о своем визите. Честно говоря, я не был уверен, что вы меня примете.

Джеймс указал Камерону на стул с парчовым сиденьем и жесткой спинкой, а сам расположился в обитом шелком кресле.

— Почему вы так думали?

Кам присел, проведя вспотевшими ладонями по брюкам.

— Полагаю, Диди упоминала обо мне.

— О вас упоминали обе мои дочери. Я не получил ответа на свой вопрос. Почему вы думали, что я не захочу принять человека, который тесно общался с моей дочерью последние несколько недель?

— Мы с Диди расстались… при непростых обстоятельствах.

Впервые за все время уголки губ Джеймса насмешливо приподнялись.

— Верю. У Диди всегда был трудный характер. — Он посерьезнел. — Кстати, что вы имеете в виду под расставанием — личные или деловые отношения? Ведь вы намерены постоянно выставлять ее работы в галерее.

— Это правда. Я всегда буду поддерживать Диди во всем.

— Итак, отношения личные. — Откинувшись на спинку кресла, Джеймс скрестил руки на груди. Жест вроде бы непринужденный, но он не сводил с Камерона проницательного взгляда. — Что Диди рассказала о нашей семье?

— Честно говоря, немногое. Ну, например, она говорила, что никогда не вписывалась в семью.

Джеймс кивнул, словно это было ему известно:

— Диди не была похожа на обычного ребенка. Она рассказывала вам, что в пять лет разрезала дорогие шелковые портьеры матери, чтобы сшить из них платья себе и кукле?

Камерон улыбнулся:

— О портьерах рассказывала.

Правда, Диди не упомянула, что разрезала их.

— Мы испробовали все: лучшие школы, поездки за границу с друзьями. Мы предложили ей поступить в университет, но она и слушать не захотела. — Джеймс покачал головой. — Эта девчонка никогда не шла на компромисс. В конце концов нам пришлось отступить и позволить ей искать свое место в жизни, пусть даже ценой ошибок. Было чертовски трудно не вмешиваться в ее дела.

— Диди сама сделала выбор, — кивнул Камерон.

— Вам известно о Джее? Скоропалительный роман — все было слишком серьезно и чересчур быстро. В течение нескольких недель они обручились. Еще через две недели он вернулся к своей бывшей подружке, разбив Диди сердце.

Камерону показалось, будто ему всадили нож в сердце: ведь он тоже обидел ее.

— Я не мог видеть, как страдает моя маленькая девочка, — продолжал Джеймс.

Отец Диди оказался не таким, как ожидалось. Джеймс искренне заботился о дочери, а она этого не понимала.

Джеймс О’Фланаган, похоже, разумный человек, однако неизвестно, как он поведет себя в дальнейшем. Вздохнув, чтобы успокоиться, Камерон поднялся и посмотрел Джеймсу в глаза:

— Мне нужно вам сказать…

Послышались женские голоса, в гостиной появились две женщины…

Диди выглядела очень хрупкой и маленькой в черных леггинсах и широкой ветровке, которая сползла с ее плеча, открывая взору подаренную Камероном цепочку. Он уловил исходящий от нее медово-миндальный аромат.

Камерона охватило чувство вины. В тот последний вечер он вел себя чересчур холодно. Он обидел Диди. Ему хотелось обнять ее, принести извинения и никогда больше не отпускать, но он не сдвинулся с места.

— Привет, Диди.

Услышав, как он произносит ее имя, Диди заволновалась и испугалась. Даже сейчас она мечтала броситься в его объятия и попросить забрать ее с собой. Однако гордость удержала ее.

— Что ты здесь делаешь? — решительно начала Диди. — Я не хочу тебя видеть, Камерон, не желаю с тобой разговаривать. Все вопросы мы можем обсудить по телефону или электронной почте.

— Диди, — мягко упрекнул ее отец. — Мы старались воспитать тебя вежливой.

— Я пришел, чтобы поговорить с твоим отцом, — объяснил Камерон.

— Я отнесу сумки на кухню, — бросила Диди. — Прошу тебя уйти до того, как я вернусь.

Уходя, она слышала, как ее мать произнесла:

— Приятно наконец встретиться с вами, мистер Блэк. Какие напитки я могу вам предложить?

— Спасибо, но пока я ничего не хочу, — ответил Камерон. — Возможно, позже.

Некоторое время спустя Диди появилась в дверях. Ее родители сидели, а Камерон неподвижно стоял в центре гостиной, сцепив руки за спиной и внимательно слушая миссис О’Фланаган, которая говорила что-то о погоде.

— Ты все еще здесь? — спросила Диди.

Камерон выпрямился, его глаза сверкнули.

— Мне есть что сказать.

— Ради бога, дай этому человеку шанс, Диди, — приказал ее отец.

С высоко поднятой головой она пересекла комнату, чувствуя на себе пристальный взгляд Камерона, и встала у дивана.

Кам отвел взгляд от Диди и посмотрел на Джеймса:

— Если вы захотите узнать о моем прошлом, то вам это не удастся. Моя настоящая фамилия не Блэк, а Бойд. Вероятно, вы слышали о моем отце, Берни Бойде. Он был известным преступником и погиб, когда за ним гналась полиция.

Наступило молчание. Но выражение лица Джеймса не изменилось. Камерон понял, что тому все известно. Возможно, он выяснил подробности биографии Камерона после визита Вероники.

— Ты не удосужился рассказать об этом мне, так зачем докладываешь моим родителям?

Камерон повернулся на резкий голос Диди. Она прижимала руки к груди и испытующе смотрела на него.

— У моего отца была куча любовниц, — проговорил Джеймс, словно не слыша Диди. — Он обманывал мою мать тридцать лет и пил так, что это свело его в могилу. Делает ли это меня менее достойным человеком? Хочу верить, что нет. Надеюсь, меня оценивают по моим собственным поступкам. — Он наклонил голову. — По такому же принципу я оцениваю вас, мистер Блэк. Судя по тому, что я читал о вас, вы упорно трудились, чтобы сколотить состояние. Вы — человек упорный и целостный. Человек, которого я уважаю и которым восхищаюсь.

Камерон чуть расслабился:

— Спасибо. Я ценю это.

Затем он повернулся к бледной Диди. Он полюбил ее в тот самый момент, когда она высказала ему в лицо все, что о нем думает. И она любит его.