в многострадальное колено и подножку.

— Погнали, Фрол, — первым принял вертикальное равновесие брюнет с носом с искривленной перегородкой. — Эта облезлая курица того не стоит…

Влад дернулся, пытаясь резко выпрыгнуть из сидящего положения и, возможно, догнать моих удаляющихся обидчиков. Но тут же передумал, скривившись и усаживаясь обратно на грязный асфальт.

Стоило ему схватиться за бок — я ринулась к нему, в спешке споткнувшись о сумку и едва не рухнув прямо на своего спасителя, тем самым добавив ему синяков и ушибов.

— Ты к-как? — голос скакнул от того, что пришлось взмахнуть руками, чтобы не оказаться в горизонтальном положении.

— Порядок, — парень встал прежде, чем я успела протянуть руку.

Поймала на себе его взгляд, по-забавному близорукий, но все равно, внимательный и немного обеспокоенный — вот-вот изо рта с треснувшей нижней губой вылетит «А ты сама-то как?». Отвернулась, чувствуя в душе бурлящую смесь смущения и вины. Я должна была ухитриться и сделать так, чтобы драки вовсе не произошло. Хреновый из меня дипломат-миротворец.

Случившееся не отмотаешь назад. А раз так: мое дело теперь — сгладить последствия. Стереть грязь и кровь с лица моего спасителя, пообещать попкорн за мой счет. А может даже отвести в травмпункт на рентген. На всякий случай.

Наклонилась поднять сумку и заметила очки, сверкнувшие стеклами немного в отдалении. Им повезло упасть в траву. Обе линзы были целы.

Лучше не проверять на практике, как далеко Влад видит без очков. Сама знаю, какой это гемор задевать куда-то очки перд сном, а потом подслеповато шарить на столе в их поисках — особенно когда они неприметные, лишенные оправы стекляшки.

Подняла очки, подышала на них и обтерла платком из сумки — мама нет-нет да положит мне чистый платок в один из боковых карманов. И даже то, что у меня в сумки всегда есть мини-пачка влажных салфеток для нее не аргумент.

Развернулась и от неожиданности чуть не уронила свою находку — Влад молчал, и я ошибочно предполагала, что стоит на том же месте — не ожидала обнаружить его прямо у себя за спиной.

Он немного щурился — частично от солнца и от отсутствия костыля любого очкарика — отчего лицо приобретало такой милый вид.

33

Прикусила губу, проглатывая улыбку. Не то время и не те обстоятельства для такой реакции.

Вернула очки на законное место.

— Спасибо, — губы Влада дрогнули в немного болезненной улыбке.

Поспешно достала пачку салфеток и вскрыла ее. Влад понял все без слов и даже немного наклонился. Стоило осторожно прикоснуться к его губе он скривился и цыкнул. Отдёрнула руку, как если бы тоже почувствовала боль.

— Прости. Очень больно?

Он покачал головой, но больше не принимал попыток улыбнуться.

Поддалась порыву: мое тело будто действовало само по себе — секунда, и я уже нахожусь в опасной близости от его лица. А губы сами вытянулись уточкой.

«Вот как-то так и должен был начаться мой «настоящий» первый поцелуй…» — промелькнула не к месту мысль. Я ведь не собиралась его целовать. Лишь легонько подуть на место боевого шрама (как всегда, проделывала с Серёжкой)

Наши взгляды неожиданно столкнулись. Влад вздрогнул — я замерла. И время будто остановилось.

Неожиданно Влад оказался еще ближе. В миллиметре от поцелуя. Паника во мне смешалась с колюче-сладким предвкушением, потрескивающим на языке, словно шипучие конфеты.

Забыла, как дышать, двигаться, думать. Приоткрыла рот, чувствуя распространяющуюся дрожь по всему телу и уж было закрыла глаза… как услышала:

— Сашка?! Что за дела?! — так противно и грубо мог позвать меня только папа.

Отскочила от Влада и резко обернулась.

Да, я не ошиблась. Это был именно он. Раскрасневшийся, злой. Как обычно делавший из мухи слона. Размахивая руками, он приблизился ко мне.

— Разве ты не должна делать уроки?! Ты должна готовится к экзаменам, а не шляться не понять, где, не понять с кем! — жилка на его виске так и пульсировала: пыхтел и скрежетал зубами так, будто застал меня за чем-то крайне постыдном.

Краем глазом заметила, как Влад дернулся и даже открыл рот, готовый броситься на мою защиту. Вскинула руку, пресекая этот неуместный порыв. Я могу разобраться сама. Тем более, что я не слепая и заметила, что папа забрел в парк не один. И женщина, что пришла с ним — не моя мама.

— А она кто? — пропустила гневную тираду отца мимо ушей и поддалась в бок, чтобы лучше рассмотреть ее — женщину, состоящую с ним в непонятных отношениях.

— Неважно, — отрезал он, делая шаг следом за мной и отгораживая загадочную незнакомку от меня. По его лицу было видно насколько «неважной» для него была она.

Но чему я научилась за два прошедших года — это то, что наглость полезна, в правильных дозах. Я не собиралась спускать это на тормозах. Резко поддалась в сторону, обогнула папу, не дав ему вцепиться в мое запястье. Даже его «Эй!» меня не остановила. Женщина или девушка (по спине было не понять) явно не была глупа: как поняла, что я просто горю желанием с ней «познакомиться», развернулась и спешно направилась к выходу.

— Постойте! — я не просто прибавила шаг, я побежала. Сдаться? Да никогда! Особенно, когда это касается моей мамы. Милой, доброй, отзывчивой мамы. От правды не смысла скрываться — она не изменится, даже если закрыть глаза и заткнуть уши.

— Стойте! Вы должны… — последний рывок — и я смогла-таки перегородить ей дорогу. Правда, стоило мне получше ее разглядеть — слова в голове разлетелись, будто в нее врезался шар для боулинга.

Ни прическа, ни ее одежда, ни бегающие в смущении глаза привлекли мое внимание. У папиного «свидания» под легкой курткой выпирал живот.

Она молчала, жуя нижнюю губу и избегая моего взгляда.

А потом я ее узнало, хоть и виделись мы очень давно…

— Лариса…

Моя старшая двоюродная сестра.

— Я все объясню, — а вот и виновник вклинился. К голове перелил жар, к горлу подкатил ком обиды и разочарования. — Мы с мамой… Понимаешь…

— Нет. Молчи, — резко оборвала невнятно начавшееся объяснение и смело заглянула прямо в его лицо. Как же быстро испарился праведный гнев из его еще моложавого лица. Перевела взгляд с него на Ларису. Ни одной морщинки и большие наивные глаза, словно у китайской куклы — она казалась моей ровесницей, хоть и была по факту старше. Ей он, наверное, тоже говорил, что любит… И когда это у них началось? Поэтому он так часто мотался по командировкам, особенно,