Избитые, истекающие кровью, запуганные, они лежали в трюме, пока пираты грабили их корабль. Они выпотрошили все чемоданы; самая мелкая вещица, представлявшая хоть какую-нибудь ценность, летела в кучу. Деньги, столовое серебро, карты, навигационные приборы и семь пакетов драгоценных камней, составлявших часть груза, – все забрали бандиты. Они заставили отобранных для этой цели моряков носить из трюма пакеты с драгоценностями и другие грузы на палубу; два часа без передышки надрывались несчастные пленники, а Сото стоял на мостике своего судна и руководил грабежом, ибо корабли находились на расстоянии ста ярдов друг от друга. Сцена, произошедшая в каюте, отличалась особой жестокостью. Больного офицера, мистера Гибсона, стащили с койки; с других пассажиров сорвали одежду; всех их выгнали на палубу, за исключением женщин, которых заперли в круглом помещении на палубе, и стюарда, вынужденного подавать пиратам еду и напитки. Грубое обращение, все всякого сомнения, ускорило смерть Гибсона – несчастный джентльмен не смог этого перенести. Можно представить, что чувствовал майор Логи, когда пассажиров погнали по лестнице на палубу. Напрасно умолял он разрешить ему остаться; его выгнали вместе со всеми, лишив возможности защитить свою жену. Его загнали в трюм и заперли вместе с другими пленниками, оставив ожидать неизбежную гибель.

Закончив свои «дела», пираты решили подкрепиться, готовясь к кульминации своего дьявольского предприятия. Стюард рассказывал, что трудно себе представить более уродливую компанию исчадий ада, которую ему пришлось обслуживать. Впрочем, будучи французом и от природы очень вежливым человеком, он разливал напитки если не грациозно, то весьма старательно, словно превратился в самого Ганимеда. Однако, невзирая на его стремление удовлетворить все гастрономические желания хозяев, с бедным стюардом обошлись очень плохо: два раза он просто леденел от страха, и дважды грубость его подопечных нагоняла на него непреодолимый ужас. Один раз, наполнив шампанским бокал одного из бандитов, он уже думал, что сумел завоевать его расположение, но в ту же минуту был грубо схвачен за горло и увидел, что в лицо ему направлено лезвие кинжала. Оказалось, что пират, схвативший его, нащупал у себя во рту осколок разбитого бокала и, решив, что в вино был подмешан яд, решил проверить свои подозрения, заставив стюарда выпить оставшееся в бутылке вино. Он бесцеремонно велел ему это сделать; продемонстрировав свою покорность, стюард спас себе жизнь. В другой раз случилось вот что: когда пирушка закончилась, один из пиратов холодно велел ему оставить все уловки и прямо сказать, где капитан прячет свои деньги. Это было все равно что попросить стюарда принести философский камень. Несчастный стал доказывать, что у капитана не было денег, но вопрошавший подкрепил свое требование, выстрелив ему в грудь из пистолета. Промахнувшись, он снова взвел курок, но в эту минуту Барбазан выбил у него из рук оружие, сопроводив свое действие угрозой, – это спасло стюарду жизнь. Он очень обрадовался, когда ему велели спуститься в трюм и через минуту заперли со всеми остальными.

Пираты еще некоторое время предавались пьянству, а потом велели привести женщин и поступили с ними еще менее гуманно, чем со всеми остальными. Крики несчастных женщин доносились до сидевших в трюме. С ужасом прислушивались узники к этим отчаянным воплям, понимая, что ничем не смогут помочь. До какой степени дошла жестокость пиратов, мы можем только догадываться; к счастью, они не стали убивать женщин, хотя, как выяснилось позже, Сото приказал вырезать всех, кто находится на борту. По-видимому, этот приказ не успели выполнить только потому, что бандиты слишком долго предавались пьянству и другим развлечениям. Они приготовились покинуть корабль только после того, как раздался громкий окрик их шефа. Они связали всех женщин в каюте, завалили люки, ведущие в трюм, тяжелой мебелью и, проделав дырки в бортах судна ниже ватерлинии, чтобы оно быстрее затонуло, покинули «Утреннюю звезду», предоставив ее своей судьбе.

Мы можем сказать, что, несмотря на свое жестокое отношение к женщинам и все страдания, которые они причинили пассажирам и морякам, уход пиратов спас жизнь всем тем, кого они бросили на верную гибель. Если бы они забрали с собой дам или убили их, люди, заточенные в трюме, без сомнения, утонули бы. Но, к счастью, женщинам удалось выбраться из каюты и вызволить мужчин. Выйдя на палубу, женщины увидели, что уже темнеет, однако пиратский корабль, удалявшийся от них на всех парусах, был еще виден. Они благоразумно дождались темноты, которая скрыла их от глаз врага, после чего подбежали к люку и сообщили мужчинам, что пираты ушли, что их корабль уже скрылся за горизонтом и они сейчас приступят к спасению. Потом дамы объединили свои усилия и сдвинули мебель, а мужчины, поднапрягшись, выбили снизу люк и выбрались на поверхность. Все уже радовались своему спасению, но вскоре обнаружили, что трюм почти на два метра залит водой! Все их надежды рухнули; раздались крики и стоны отчаяния, но моряки быстро взялись за дело. Поставив помпы, они с помощью пассажиров начали откачивать воду, и благодаря их неимоверным усилиям, судно осталось на плаву. Однако оно стало совершенно неуправляемым: пираты срубили весь такелаж и спилили все мачты. Тем не менее Провидение не оставило несчастных в беде – на следующий день они встретили судно, которое сняло их и доставило в Англию в целости и сохранности.

Жестокое обращение с беспомощными женщинами в каюте

Вернемся теперь к Сото и покажем, как то же самое Провидение, которое спасло людей, обреченных на гибель, покарало его самого и его гнусных сподвижников. Опьяненный своим неслыханным успехом, только под утро Сото узнал, что люди с «Утренней звезды» не были убиты, а лишь оставлены на гибель в морской пучине. Это известие привело его в дикую ярость. Он принялся упрекать Барбазана и тех, кто сопровождал его во время грабежа, в том, что они не выполнили его приказа, и заявил, что не поручится теперь за их жизнь. Несмотря на поздний час и на то, что они отошли от ограбленного судна на большое расстояние, он решил вернуться и потопить обреченный корабль. Сото исповедовал принцип «мертвые молчат»; не теряя ни минуты, он велел развернуться и идти назад. Но было уже слишком поздно; он не нашел никаких следов «Утренней звезды» и решил, что она лежит на дне моря, на глубине нескольких десятков футов, и недосягаема до Адмиралтейского суда.

Удовлетворившись этим, Сото отправился в Европу. По пути он встретил небольшой бриг, который ограбил и утопил. Для того чтобы не оставлять в живых свидетелей своего разбоя, он приказал убить всех членов команды, за исключением одного человека, которого взял с собой, потому что тот знал дорогу в Корунну, куда направлялся Сото. Но, верный своему принципу самозащиты, как только этот несчастный моряк привел его в порт и больше уже не был ему нужен, Сото подошел к штурвалу, за которым стоял этот моряк, и спросил: «Мой друг, это порт Корунны?» – «Да», – ответил тот. «Ты выполнил свое обещание, и я хочу отплатить тебе за службу». – С этими словами он вытащил пистолет и пристрелил моряка, после чего хладнокровно выбросил его тело за борт, встал у руля и вошел в родной порт с таким спокойствием, будто вернулся из обычного плавания. В Корунне он раздобыл себе новые документы и сменил имя, распродал большую часть награбленного и после небольшого отдыха отправился в Кадис, где рассчитывал продать оставшуюся часть добычи. Ветер был попутным до тех пор, пока не показался берег Кадиса. Темнело, и он лег в дрейф, рассчитывая утром войти в порт и встать на якорь; но тут вдруг поднялся восточный ветер, и неожиданно разразилась самая настоящая буря, которая шла с суши. Сото привел судно как можно ближе к ветру, намереваясь обойти мыс, вдававшийся далеко в море, и встать с наветренной стороны, но судно понесло к берегу, и он попал в ловушку, которой совсем не ожидал. Ветер усиливался; тьма была такая, что хоть глаз выколи, и тут он услышал грохот волн, разбивавшихся о подводные скалы. Судно ударилось о них, отскочило и снова ударилось. Крик ужаса слился с хлопаньем рвущихся снастей, а в глазах моряков застыл страх. Они были совершенно беспомощны перед гневом стихии, и потемневший лик Небес, в первый раз за все это время, наполнил их злобные сердца ужасом. Смерть смотрела им прямо в глаза, но не торопилась избавить их от страданий: несколько часов ужасные предчувствия терзали их сердца. Наконец, смерть удалилась, но лишь для того, чтобы вернуться в еще более ужасном виде. Буря улеглась, и на какое-то время грешники оказались в безопасности.