— Я все понимаю, Женя, — кивнула мать. — Ты должен выполнять свою работу. И все же благодарю тебя за предупреждение. Эта атака… Доставила бы нам немало хлопот.

Черкасов уставился на троицу.

— Вы уже с ними разговаривали?

— Нет, пока не довелось.

— Тогда, быть может, есть смысл сделать это сейчас?

Я с сомнением взглянул на княгиню. Информация, которой могли поделиться пленники, может быть использована Черкасовым лично или его начальством. А вот против нас или в нашу пользу — еще не ясно.

Но матушка решила разыграть карту законопослушной подданной.

— Ты хочешь составить протокол? — спросила она, глядя на экспедитора.

— Вам все равно пришлось бы заявить о нападении…

— Разумеется. Но давай договоримся о том, что сперва я взгляну на документ, и лишь затем ты отправишь его своему руководству.

Черкасов с готовностью кивнул.

— Я в любом случае здесь не затем, чтобы раскрывать ваши тайны и лезть в жизнь вашей семьи, Анна Николаевна. Дело в том, что это уже не первое нападение на дворянский род. В течение последних трех месяцев мы получили несколько заявлений…

Мы с матерью переглянулись.

— На кого нападали? — строго спросила она.

— Я не имею права…

— Женя, черт возьми!

Да, матушку и этого товарища явно связывало что-то в прошлом. С ним она держалась как со старым товарищем. Было удивительно видеть светлейшую княгиню с такого ракурса. Обычно матушка держалась отстраненно и подобных фамильярностей себе не позволяла.

Экспедитор обреченно вздохнул.

— За три месяца поступили заявления от графа Безбородко — напали на его дочь, напали на младшего сына князя Одоевского, сына графа Ламздорфа, княжну Ефимовскую… Теперь вот на вас…

Я хмыкнул. Немало. И все фамилии на слуху в Петербурге и за его пределами. Все Дома — довольно сильные, там хорошая наследственность по линии Потенциала.

— Жертвы были?

— Только ранения, — покачал головой экспедитор. — Все смогли отбиться. Чаще всего при них были одаренные охранники или сильные представители старшего поколения семей. Поэтому преступники не преуспели. И все покушения были чем-то похожи на ваши. Все совершалось исподтишка. То бросят гранату с отравляющим газом, то заложат взрывное устройство…

— Тогда почему этим делом занимаешься ты, а не экспедиторы из Третьего отделения?

«Тройка» у нас была высшим органом политической полиции и занималась в том числе простолюдинами. В покушении на нас неаристократический почерк был налицо: никакой магии, только доступные обычным преступникам средства.

Черкасов подался вперед и понизил голос.

— Исполнители — неодаренные. Но я подозреваю, что заказчик может быть из дворянских кругов. Тем более все жертвы покушений — молодые люди. Многие еще не прошли Испытание и не получили подтверждение Ранга.

Мы с матерью переглянулись.

— Сначала Указ о всеобщей дворянской повинности, чтобы набрать побольше магов на службу империи. Затем кто-то начинает пытаться устранить тех, кто должен отправиться на службу, — я уставился на княгиню. — Кто-то очень не хочет, чтобы штат подготовленных магов увеличился.

Черкасов кивнул.

— Именно поэтому этим и занимается Четвертое отделение. Есть гипотеза, что это может быть выгодно противникам Указа. Сам указ прошел через голосование Совета регентов, но «за» высказались не все. Поэтому я считаю, что многие молодые дворяне сейчас в опасности.

— Что-то не сходится, — отозвался я. — Почему тогда методы столь ненадежные?

— Пытаются замести следы и списать все на революционные группировки простолюдинов, — пожала плечами мать. — Это уже не первый раз, когда аристократия воюет руками неодаренных. Здесь качество заменяется количеством. После трагедии, в которой погиб мой брат, первые два года были вспышки подобных восстаний. Ничего удивительного. Тогда на трон взошел маленький мальчик, при нем создали Совет регентов, и все боролись за власть, используя в том числе и народ.

— Сейчас назревает новый политический кризис, — сказал Черкасов. — Из Дворца приходят тревожные вести. Единственный сын императора болен. Лекари ничего не могут сделать. Болезнь — неизвестная, она медленно подтачивает тело цесаревича… Лекари вливают гигантские объемы силы в поддержание здоровья малыша. Но все ожидают печального итога.

Мать стиснула кулаки. Я понимал ее негодование. Она была очень близка с братом-императором, и лишь его поддержка позволила ей выйти за моего отца. Она безмерно любила и племянников — гибель двоих из четырех наследников восприняла как личную трагедию.

— Что ж, все сходится, — тихо проговорила матушка. — Совет регентов начал делить шкуру неубитого медведя. Великий князь Федор Николаевич попытается захватить власть. А если с императором что-то случится…

Экспедитор кивнул.

— В борьбе за трон схлестнутся ветви Романовых. Главный кандидат — Великий князь Федор Николаевич и его потомки. Но ему противостоит коалиция Павловичей — потомков Великого Князя Павла Александровича, сына Александра Второго. Пусть родство и не настолько близкое, но они — Романовы с сильным наследованием Потенциала. У Дмитрия Паловича Алмазный ранг, у его брата Михаила — Изумрудный. Их поддерживает и ветвь Владимировичей. Несмотря на то, что Владимировичи не унаследовали сильного Потенциала, они обладают значительными финансами и влиянием…

Я задумался.

Вот у нас и нашлись подозреваемые. Брат матушки, Великий князь Федор Николаевич, является бесспорным лидером в этой гонке. Пока что. Он неформально главенствует в Совете регентов, и я не сомневался, что именно он провел Указ о всеобщей дворянской служебной повинности. Так он хочет сосредоточить в своих руках основную силу — имперских магов.

Но то ему могут противопоставить Павловичи и Владимировичи? Многие считают Павловичей «чистыми», настоящими Романовыми, поскольку ветвь не была запятнана морганатическими браками, колебаниями Потенциала и прочим. У них хорошая репутация в народе — много жертвуют на благотворительность, строят университеты, приюты и прочее.

Владимировичи — и вовсе «купцы» рода Романовых. Череда удачных браков и выгодных финансовых вложений в промышленные предприятия превратила их в магнатов. Наверняка они рассчитывают породниться с Павловичами. Было когда-то такое популярное верование в то что правящая ветвь Романовых слишком разбавила кровь, и теперь династию