Она зашла в номер и от удивления чуть не выронила чемоданы.

На диване, в самой большой комнате номера, сидел Лаэрт. Он смотрел телевизор, но, когда услышал движение в коридоре, обернулся. По его лицу Мик прочитала, что ничего хорошего ее не ждет.

И как она не догадалась, что он может приехать? Ведь не зря же он снял такой роскошный номер… Мик побледнела в ожидании расплаты. Наверняка на ее лице не поблекли следы предыдущей ночи… Как бы ей хотелось, чтобы Лаэрт не отличался проницательностью…

Впрочем, кроме проницательности у него были голые факты. Мик провела в номере всего одну ночь. Где она была все остальное время?!

Интересно, когда он приехал? Едва ли намного раньше, чем она. В противном случае он позвонил бы ей на мобильный. Который, кстати сказать, окончательно разрядился после вчерашнего звонка Питу…

Вот черт! — выругалась Мик про себя. Как же выкручиваться из этого положения? Лучше всего дождаться, когда заговорит Лаэрт…

— Здравствуй, Микаэла… — холодно поздоровался Лаэрт. Отсутствие в его лексиконе слова «золотце» приятно радовало с одной стороны и навевало нехорошие мысли — с другой. — Может, расскажешь мне, где ты провела все это время?

Мик пыталась придумать хоть какое-нибудь сносное оправдание, но это ей не удалось. Она смотрела на Лаэрта, не представляя, что же ему говорить. А он стоял перед ней, красивый, строгий — само воплощение честности и порядочности — и ждал ответа.

Почему я должна перед ним оправдываться! — с внезапной злостью подумала Мик. Ведь он никогда не рассказывает, как проводит время с женой…

— Работала, — ответила Мик, стараясь выглядеть невозмутимой. — Брала интервью у Эрика Торланда. Я жила в лагуне и собирала материалы. Теперь у меня их достаточно, чтобы написать статью…

Лаэрт, который не сомневался, что Мик будет увиливать и выкручиваться, даже опешил от ее ответа.

— В лагуне? — растерянно переспросил он. — Но зачем? У тебя ведь был лучший номер в лучшем отеле на этом острове?

— Да, был, — спокойно ответила Мик. — Но для того, чтобы написать статью, нужна атмосфера… Наверное, как редактор, ты и сам об этом знаешь… А здесь атмосфера совершенно другая. Если бы я задумала писать статью о какой-нибудь светской львице, вроде твоей Ольги, я бы жила здесь. Но я буду писать о рыбаке и художнике Эрике Торланде. И поэтому мне нужно было пожить в лагуне.

— Атмосфера? — недоуменно переспросил Лаэрт. — Уж не хочешь ли ты сказать, что жила в доме этого Торланда? — нахмурившись, поинтересовался он.

— Да, жила, — глазом не моргнув, ответила Мик. Она и сама не ожидала от себя такой твердости.

— И ты… ты так спокойно говоришь мне об этом?!

Похоже, Лэрри начинает заводиться, подумала Мик. Как ни странно, этот факт ее не слишком трогал. И правда, какого дьявола он выдвигает ей претензии, когда сам — женатый мужчина?! Пусть терпит то отношение, которое заслужил!

— А почему я должна беспокоиться? — холодно поинтересовалась Мик. — Не вижу в этом ничего дурного. Ты заказал мне статью, а я приложила все усилия, чтобы собрать максимум информации. Может, объяснишь, почему ты так кипятишься?

— Кипячусь?! — взревел Лаэрт. Его тонкие губы сжались и стали еще тоньше, а подбородок начал мелко дрожать. — Ты провела неделю в компании молодого мужчины, в его доме! А я должен оставаться спокойным?!

— Да, должен, — ответила Мик, не повышая голоса. — Я ведь не кричу на тебя из-за того, что ты ночуешь в доме другой женщины?

Глаза Лаэрта округлились. Мик, которая так спокойно спорит с ним, говорит на запретные темы… да что же это?!

— Это — другое, — заявил он, сбавив тон. — Ольга — моя жена. Мы знаем друг друга много лет…

— Не болтай ерунды, Лэрри. Я не виновата в том, что ты встал не с той ноги. Я собрала нужную информацию и вскоре напишу статью. По-моему, этого должно быть достаточно, чтобы ты успокоился…

Лаэрт чувствовал: если он не прекратит кричать на Мик, то потеряет ее. Что-то в ней изменилось за эту неделю. Изменилось и в мимике, и в голосе, и в том, как она выглядит. Легкий и скромный белый топик, голубые джинсы, полное отсутствие какого-либо макияжа… От прежней Мик остались только золотая кожа, которая стала еще золотистее от загара, да родинка-клякса на левом плече. Вот и все, что осталось от его золотца, от его очаровательной Мик… Уж не виноват ли во всем этом Эрик Торланд?

Ну ничего… Даже если между ними что-то было — это поправимо. Главное, вытащить ее с Бора-Бора… Пара неделек в Эштоне, и Мик забудет о существовании этого дикаря. И снова станет прежней Мик, его любимым золотцем…

— Ну ладно, Мик, не будем ссориться, — сказал он уже мягче, — оставим это. Просто мне так хотелось провести с тобой время здесь, на Бора-Бора… Может, проведем здесь незабываемую ночь?

Мик отрицательно покачала головой. Слишком уж живо представились ей объятия Лаэрта. Нет, она не хочет этого. Во всяком случае, сейчас…

— Хочу написать статью, пока есть настроение, — объяснила она. — Так что будет лучше, если мы полетим сегодня.

— Как скажешь, Мики, — улыбнулся Лаэрт.

В конце концов, это даже неплохо. Скорее уедет — скорее забудет… Если бы он знал, чем обернется эта поездка, ему бы в голову не пришло предложить Мик такую работу. Ну ладно. Что сделано, то сделано. А он, Лаэрт, постарается все исправить…

В аэропорту они были уже через час. Мик, поддерживаемая Лаэртом, — сегодня он был необычайно галантен — поднялась по трапу самолета.

Томительное, саднящее чувство тоски с каждым шагом отдавалось в ее сердце. Мик даже не верилось, что она улетает с Бора-Бора, острова, где она была такой счастливой… Но Мик сама сделала этот выбор. Впервые сама. Никто не бросал ее, не оставлял, не делал ей больно. Напротив, вчера вечером ей было очень хорошо… И от этой мысли Мик становилось легче. Теперь она понимала, что найдет в себе силы улететь и не вернуться…

Когда самолет взмыл в небеса, Мик осмелилась заглянуть в круглое окошко иллюминатора.

Остров Бора-Бора, с его изрезанными краями, становился все меньше и меньше. Где-то, в одном из этих краев, находится лагуна. Лагуна Эрика Торланда… Сердце Мик сжималось по мере того, как остров становился все меньше, а бирюзовая гладь океана — больше. Она не увидит Эрика. Не увидит никогда. И, хотя это было ее решением, Мик чувствовала, как к горлу неумолимо подступают рыдания.

Лаэрт Спэлон напряженно вглядывался в лицо своей возлюбленной. Она была явно взволнована, расстроена и думала совсем не о нем. Он опустил глаза и посмотрел на ее руки. Так и есть — Мик чешет запястья… Похоже, Лаэрт не ошибся в своих предположениях. Она по уши влюбилась в Эрика Торланда. В человека, у которого ей нужно было всего-навсего взять интервью…

«Тихая лагуна, как называют ее местные жители, оказалась красивейшим местом. Наверное, если бы я много путешествовала, то рискнула бы заявить, что эта лагуна — самое красивое место на земле. Увидев ее, я поняла, почему Эрик Торланд не стремится покинуть Бора-Бора. Такие места не оставляют по доброй воле…