под мышку сумку с тетрадями. Развернулся на месте. Краем глаза заметил решительно взметнувшуюся над одним из столов руку.

Пимочкина.

Увидел ее и Феликс.

– Вы тоже справились с заданием? – спросил он.

Не успел дотянуться к карману, где пряталась пачка папирос «Беломорканал», его рука замерла на полпути.

Света помотала головой.

– Нет, – сказала она.

– Желаете выйти… по другой причине, студентка…

– Пимочкина, – сказала комсорг. – Нет, не желаю.

Она вздохнула. И решительно заявила:

– Виктор Феликсович, дело в том, что… мы не проходили такие темы в школе. И на вступительных экзаменах ничего подобного не было. Мы не сможем это решить.

Феликс ехидно усмехнулся.

– Вы говорите только за себя, студентка Пимочкина?

Он поднял со стола полученные от меня листы, потряс ими, демонстрируя нашему комсоргу.

– С вами не все согласятся.

В просвете между его усами и бородой появилась кривая ухмылка.

– Мы ничего похожего не решали! – заявил Аверин, не вставая с места. – Э-э-э… я такие задачи вижу вообще впервые в жизни. Не было такого в школе! Точно вам говорю!

Старосту и комсорга поддержал нестройный хор мужских и женских голосов. Студенты зароптали. Зашуршали листами. Скрестили взгляды на лице преподавателя. Попеленский нахмурился. Заглянул в мою письменную работу. Повел бровью. Резко обернулся; поправил оправу очков – уставился на доску. Замер. В аудитории воцарилась тишина. Первокурсники выжидающе смотрели теперь уже на спину преподавателя. Мне показалось, некоторые студенты перестали дышать.

Я не двигался с места: ждал, чем разрешится ситуация – из любопытства.

Попеленский сунул в рот палец, прикусил ноготь. Выглядел он растерянным, смущенным. Вновь опустил взгляд на исписанные мной страницы, приподнял брови (удивился?).

– Да, действительно, – произнес Феликс.

Бросил взгляд поверх голов студентов.

– Эти задачи я приготовил для второго курса.

Он шагнул к своему столу, заглянул в лист, с которого Аверин переписывал на доску задания.

– Точно, для второго, – сказал Виктор Феликсович.

Постучал пальцем по карману, в котором пряталась пачка папирос.

– Как же так получилось…

Бросил мою самостоятельную работу на стол, потянулся к портфелю. Извлек из него лист, похожий на тот, с которого Слава переписывал на доску задачи. Хмыкнул, показал лист студентам.

– Вот ваши задания, – сказал он. – Староста!

Жестом поманил Славку к себе.

Аверин резво выбрался из-за парты, поспешил к преподавателю.

– Сотри все с доски, – сказал ему Феликс. – Напиши вот это.

Слава рванул к доске выполнять распоряжение Попеленского.

Виктор Феликсович посмотрел на студентов.

– Не думайте, что вам не придется работать, – сказал он. – Задача у вас та же: десять заданий до конца второго урока. А вот времени осталось не так много. Вы сами в этом виноваты: почти полчаса смотрели на доску и не могли догадаться, что произошла ошибка. Так что действуйте. На вашем месте я бы не вертел головой, а начинал решать задачи.

Он поправил очки и все же достал папиросу.

– Виктор Феликсович, так я могу идти?

Феликс посмотрел на меня с удивлением, будто только сейчас впервые заметил.

– Студент…

– Усик.

– Усик, вы считаете себя особенным? – спросил Попеленский. – Думаете, что вам не нужно выполнять работу?

Он указал рукой на доску.

– Так я решил. Те, прошлые.

– Решили все десять задач для второго курса?

– Да.

Феликс ухмыльнулся, взял со стола мою работу.

– Считаете себя очень умным, студент?

Он водил папиросой по странице, шевелил губами.

И вдруг победно хмыкнул. Поднял на меня торжествующий взгляд.

– Спешу разочаровать вас, студент Усик, – сказал он. – Первое задание решено неверно. Вижу, что и при решении второго вы пошли неправильным путем. Остальное и проверять не буду. Пока вы не доросли до уровня второкурсников, студент. Посмотрим, сумеете ли совладать с задачками из школьного курса.

Он кивнул в сторону Аверина.

Я шагнул к преподавателю.

– Вы позволите?

Выдернул из его руки тетрадные листы.

Поморщил нос: смесь запахов пота, табачного дыма и ужасного одеколона – убийственная штука (вот чем следует травить насекомых).

Пробежался взглядом по верхним строкам.

Поднял глаза на Феликса.

– Простенькое задание, Виктор Феликсович, – сказал я. – Никакой ошибки нет. Последовательность моих размышлений и выводов прослеживается четко. Никаких опечаток. Здесь сложно было ошибиться. Ведь все элементарно, детский сад. Я все решил верно.

Пожал плечами.

– И… вторая задача тоже в полном порядке.

– Вы так уверены в этом… студент Усик?

Жиденькая бородка указала на мой кадык.

– Разумеется.

Феликс посмотрел мне в глаза.

Я не заметил в его взгляде и тени эмоций, словно взглянул на каменного истукана.

– Я рад, что наш детский сад почтил вниманием такой гениальный студент, – сказал Попеленский, – который разбирается в математике лучше преподавателя. Если уверены, что выполнили работу без ошибок, кто я такой, чтобы с вами спорить. Не так ли?

Он приподнял губу, сверкнул зубами.

– Не смею вас задерживать, студент Усик, – сказал Феликс. – Вы свободны.

– Спасибо, – сказал я.

Положил листы со своей самостоятельной работой на преподавательский стол и зашагал к двери.

Глава 9

До окончания второго урока я прогуливался по институту. Рассматривал знакомые еще со времен прошлой (будущей?) учебы коридоры. Заглядывал в укромные уголки, где любил засиживаться с сокурсниками (прятались там, чтобы не привлекать к себе внимание во время занятий). Прогулялся из главного корпуса в соседний, в нем находились лаборатории и мастерские. Подивился настенным мозаикам (в девяностых на их месте были голые стены), с которых на студентов взирал вождь мирового пролетариата. Прошелся мимо столовой (привлекли запахи), но тратить там свои скромные финансы не решился.

К концу первой пары я уже сидел на подоконнике около аудитории, где мне впервые в жизни предстояло выслушать лекцию по истории КПСС. В девяностых я этот предмет не застал. Багажа знаний по нему у меня не было никакого, хотя я когда-то наслушался об этом предмете не самых приятных отзывов от «убежденных демократов». Поэтому уже представлял, как долгими вечерами стану зубрить совершенно бесполезные для будущего горняка сведения, ведь задачу выбиться в отличники никто не отменял. «Ну и ладно, – подумал я. – Прелести студенческого быта я вкусил в прошлой жизни. В этой попробую просто учиться».

* * *

Одногруппники подошли ко мне компанией – той же, какой кучковались еще в колхозе. Славка и Пашка – во главе, высокие, солидные молодые мужчины с модными дипломатами в руках. Моих соседей по комнате сопровождали девчонки: Фролович и Пимочкина. Обе с похожими стрижками на головах, но словно две противоположности – блондинка и брюнетка. Присоединилась к ним и молчаливая Надя Боброва. Да и другие первокурсники поглядывали на меня с любопытством (как на забавное существо), пусть и со стороны.

– Ну