— Ага. Он его арендовал, но никто туда не рвется после убийства. — Макс последовал за ней. — Владельцы упаковали его вещи и оставили на хранение, поскольку никто из родственников не объявился. Думаешь, ты могла бы там что-то почувствовать?

— Не узнаю, пока не попытаюсь. — Нелл вскочила на лошадь.

Макс последовал ее примеру, и вскоре они уже бок о бок ехали по дороге.

— Отсюда до его дома пара миль, если по прямой.

— Показывай дорогу, — сказала Нелл.

Минут десять они ехали молча. Молчание было довольно напряженным. Нелл это чувствовала. Дорога стала шире, и они смогли ехать рядом. Как только Нелл с ним поравнялась, Макс резко сказал:

— Разве ты мне однажды не говорила, что была экстрасенсом с раннего возраста?

— Возможно. Первое видение, которое я отчетливо помню, случилось, когда мне было восемь. А что?

— Значит, это у тебя врожденное? Или что-то послужило толчком?

Нелл быстро взглянула на него.

— Врожденное. Это же семейная черта, забыл? Возможно, видения посещали меня, когда я была моложе, но я их просто не помню. Это довольно типично для тех экстрасенсов, у кого врожденные способности.

— А обмороки?

— В смысле?

Макс проявил несвойственное ему терпение, спросив вполне спокойно, хотя и с некоторым раздражением:

— Сколько тебе было лет, когда ты в первый раз потеряла сознание?

— Насколько я помню, примерно в том же возрасте, кажется. Никто не рассказывал мне, что такое случалось раньше, но все может быть.

— Значит, они связаны. Твои обмороки и видения.

— Может быть. Есть теория, по которой определенные экстрасенсорные способности проявляются или усиливаются при избытке электрической энергии в мозгу. Возможно, накопление энергии такого сорта может… перегрузить мозг. Своего рода побочный эффект экстрасенсорной активности. Существуют и другие неприятности.

Макс повернулся и внимательно вгляделся в нее.

— Получается, что стресс здесь ни при чем.

Она с трудом улыбнулась:

— Давай скажем, стресс особого свойства.

— А если это будет происходить слишком часто и продолжаться слишком долго? Не может ли это повредить мозг?

— Пока такого не случилось.

Макс вполголоса выругался.

— Но может?

Нелл остановила лошадь.

— Не знаю. Никто не знает. Очень может быть. — Она болезненно отреагировала на его настырность.

Он и сам выглядел основательно рассерженным.

— Тогда какого черта ты умышленно лезешь в ситуации, которые могут привести в действие эти твои способности? Господи, Нелл, это все равно, что играть в русскую рулетку, рисковать жизнью.

— Это моя жизнь, — огрызнулась она. — И, кроме того, это все теория. Никто понятия не имеет, что происходит у меня в мозгу. С другими экстрасенсами то же самое. Никто ничего точно не знает. С медицинской точки зрения все указывает на повышенную электрическую активность даже в тех участках мозга, которые у обычных людей считаются незадействованными. У всех экстрасенсов, кого я знаю, показания такие же. Но что бы там ни происходило, нам это не вредит. Все в нашем подразделении регулярно проходят медицинское обследование. Возможно, наш мозг приспособился перерабатывать излишнюю энергию. Не знаю. Знаю только, что нет признаков органических изменений.

— Пока.

Она глубоко вздохнула.

— Ладно, пока нет изменений. Может быть, их никогда и не будет. А может, я однажды проснусь с поджаренными мозгами. Ты это хотел от меня услышать?

— Я хочу, чтобы ты объяснила мне, Нелл, почему ты так стараешься вызвать явления, которые грозят тебе гибелью.

— Я могу использовать свои способности наилучшим, с моей точки зрения, способом, — ровным голосом ответила она, — или я могу спрятаться от них и от всего мира. Ты это предпочитаешь, Макс? Чтобы я закончила так, как моя бабушка? Спряталась бы в маленьком домишке в лесу, держалась ото всех подальше и жила бы в ужасе перед видениями и явлениями, которые я не могу контролировать?

— Нет, разумеется, нет. Но должна же быть какая-то золотая середина.

— Это и есть моя золотая середина. Я работаю с людьми, которые изо всех сил стараются понять и использовать паранормальные способности, людьми, которые заботятся и беспокоятся друг о друге. И я пользуюсь своими способностями, стараясь научиться их контролировать, чтобы не слепнуть каждый раз, когда это со мной случается. Это тебе понятно?

После длинной паузы Макс кивнул.

— Да-да, это я могу понять. — Он взял поводья и тронул лошадь. — Но это опасный выбор, Нелл.

«Ты и понятия не имеешь, насколько опасный, — подумала она, следуя за ним. — Абсолютно никакого понятия».

Было несложно догадаться, почему маленький дом не вызвал интереса у потенциальных арендаторов за несколько месяцев после смерти Ферье. Он, вне сомнения, при постройке предназначался для арендатора-фермера или наемного сезонного работника, который бы работал на близлежащих полях. Он примостился в конце грязной дороги, которая летом станет невыносимо пыльной, и, хотя находился в приличном состоянии, в нем не было ничего привлекательного.

Они привязали лошадей на краю леса, откуда их было видно с дороги, и прошли через заросший травой двор.

— Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь нас заметил, если бы мы пошли к парадной двери, — заметил Макс, — но там дальше есть парочка соседей, которые могут обратить на нас внимание, если мы уж слишком будем подставляться.

— А этих соседей допрашивали? — спросила Нелл, поднимаясь на заднюю веранду. Она сунула руку в карман куртки и достала оттуда небольшую кожаную сумочку на «молнии».

— Насколько я помню, Итан послал сюда пару своих помощников, правда, поздно. Кажется, никто не заявил, что видел или слышал что-то подозрительное, хотя ты наверняка читала полицейские протоколы и знаешь больше меня. — Он с подозрением посмотрел на маленькую сумочку и добавил: — Это то, что я думаю?

— Вероятно. — Она выбрала подходящий миниатюрный инструмент и, наклонившись, принялась за работу.

— Орудие взломщика?

— Давай скажем, что это приспособление для открывания дверей, и не будем вдаваться в детали.

— Это все на деньги таких налогоплательщиков, как я? — сухо поинтересовался он.

— Нет. Слушай, ты часом не знаешь, когда кто-нибудь в последний раз был в этом доме?

— Не знаю. Тебя Бюро направляло в школу для взломщиков?

— Нас Бишоп научил. Сказал, что может понадобиться. Он оказался прав.

— Он до ФБР был взломщиком?