садик, соседи знакомые, ты… и столько мест, где мы с Женькой гуляли, на свидания ходили…

Она судорожно вздохнула и замолчала на несколько секунд.

Потом продолжила:

— А теперь я как проснулась. Пора уезжать. Давно пора. Я… неважно… опять я о себе да о себе.

Он хотел сказать, что всё нормально, но Наташа не дала себя перебить:

— Егор, спасибо, что был с нами. Спасибо, что спас меня. Ты настоящий друг, Егор. Уверена, Женя… настоящий Женя тобой гордится. И Пал Палыч, и Никита.

— Я… — все слова вылетели из головы, и Егор не знал, что сказать.

— Мы через две недели уезжаем. Ты, как выйдешь из больницы, заходи, ладно?

— Конечно. Наташ, ты уверена?..

— Да. Как никогда. Пора идти дальше. А Женя, он всегда со мной.

Наташа отключилась.

Егор озадаченно глядел на экран телефона. А в мессенджере один за другим всплывали сообщения от Б-четыре.

«Возвращайся скорее!»

«Мы уже скучаем!»

«Я тебе такую штуку покажу — она милейшая!!!»

«Можно приехать?»

«Мы ждём тебя».

Только между нами

11 марта

После смены Максима Кошкина поймала Аллочка. Коварно дождалась, когда остальные члены Б-четыре и стажёр, выйдут из кабинета, и не дала Максиму присоединиться к коллегам, оттеснив его от двери. Вид у Аллочки был одновременно решительный и в то же время как будто смущённый. Смущённой её Кошкин видел впервые в жизни, и потому слегка насторожился.

— Ты-то мне и нужен, Максим! — заявила она.

— Чем могу помочь? — вежливо осведомился Кошкин.

— У меня проблема… точнее не у меня… и возможно, даже не проблема, — сбивчиво заговорила женщина. — Я, знаешь ли, не до конца уверена, но… всё-таки он не на связь не выходит…

— Так, давайте по порядку. Что и у кого случилось?

— В общем пропал борзописец… — невнятно пробормотала Аллочка, словно стеснялась того, что говорит.

— Кто? Борзописец? Журналист? — озадаченно уточнил Кошкин.

— Да нет, Борзый Песец! — строго поправила Аллочка.

Потом вздохнула и попыталась объясниться более связанно.

— Понимаешь, я подписана на один канал про всякие паранормальные явления. Борзый Песец — это блогер. Он про городские легенды пишет, про мифических существ, про полтергейстов и всё такое. Бодро пишет, кстати сказать, живенько.

Максим мысленно развеселился: вот чего не ожидал, так это того, что секретарь начальника городского спецотдела увлекается мистическими историями.

— Так, Максим, я прекрасно вижу, о чём ты подумал! Ничего подобного. У Данилы на канале всякая ерунда, я знаю, — Аллочка строго воззрилась на Максима. — Но мама Данилы, Танюша Борзова, — моя старинная подруга. А сам он так-то мальчик хороший, хоть и с придурью. Видящий, кстати. Нет бы к нам пойти работать, а он сайты делает, каналы ведёт. Эх…

Она покачала головой и продолжила:

— Утром Даня сказал, что поедет в СНТ «Тюльпан» к месту силы. Ну знаешь, там родник, которому всё какую-то магию приписывают. Он утром, видимо, поехал, а днём должен был мать отвезти к стоматологу. И пропал. К маме не приехал, на телефонные звонки не отвечает. Танюша уже в полицию хотела идти, но что она там скажет? Что парень двадцати лет не перезвонил маме?

Телефон Максима тренькнул.

«Тебя ждать?» — Егор.

«Нет».

— Он каждый день в девять утра записывает кружок — так это называется? — ну, снимает себя в реальном времени, показывает, где он и что делает и подписчикам предлагает делиться кружочками. В четыре у него выходит текст про какое-нибудь мифическое существо или городскую легенду, а вечером снова видео с планами. Текст сегодня вышел, а кружок вечером нет… А ведь Данила и в больнице кружки свои снимал, когда ногу сломал, и когда с температурой под сорок дома пластом валялся. В общем, я беспокоюсь, Максим!

— Давно он канал ведёт?

Вдруг парню просто надоело?

— Третий год. И каждый день — повторяю: каждый! — пишет свои кружочки. В общем я беспокоюсь, — повторила Аллочка. — Можешь съездить в то СНТ, Максим?

— Да, конечно, — согласился Кошкин. — Вы меня одного выловили, потому что это… м-м-м, конфиденциально?

— Да, дорогой мой. Никому не слова! Это только между нами! Вдруг Данила всё-таки просто загулял? Или без связи остался? В общем не хочу, чтобы неловко вышло.

— Понял.

Максим попросил и тут же получил ссылку на канал Борзого Песца «Истина прямо тут».

О, живенько тут! И комментариев куча, и реакций всяких разных. А подписчиков сколько? Нехило: почти сто тысяч.

Утром Борзый Песец действительно собирался ехать в СНТ «Тюльпан»: рассказывал, как долго туда добираться и какие классные фотки сделает у родника.

У Песца-Данилы были стильные очки, светлые волосы, выбивающиеся из-под ярко-жёлтой шапки с тремя металлическими кольцами и вышитым глазом, жёлто-белый шарф с двумя значками — «X-files» и перо на фоне свитка. Говорил парень чётко и чуть иронично, смотрел в камеру уверенно, и, наверное, поэтому не выглядел в своём прикиде смешно.

— Я съезжу, — сказал Максим, пряча телефон, — проверю, но если там что-то серьёзное, вызову ночных.

— Конечно, — кивнула Аллочка. — Если получится, не упоминай меня: и Даня сердиться будет, и вообще несолидно.

Кошкин кивнул, но про себя вздохнул: главное, чтоб этот Даня был жив и здоров и мог сердиться, остальное — мелочи.

— Хорошо, скажу, в случае чего, что это я на канал подписан и сам решил проверить.

— Спасибо, дорогой ты мой! — расцвела Аллочка. — Вот не зря я тебя считаю самым миленьким в дневной смене!

Максим смущённо кашлянул и заявил, что ему пора ехать.

— И своим не проболтайся! — напутствовала его на прощание секретарь Антона Иваныча.

— Понял вас.

Через полчаса Кошкин расплатился с таксистом и вышел из машины на окраине СНТ, с сожалением подумав, что так и не успел перекусить по пути. Что ж, сначала работа, потом ужин.

Вдоль заборов белели рыхлые сугробы, а расчищенные съезды вели только к трём домам. Оно и понятно: тут в основном дачи, так что зимой здесь почти никто не живёт.

Чтобы попасть к роднику, надо пройти через весь посёлок по центральной улице, потом, насколько помнил Максим, через мост и налево.

Он зашагал по обледеневшей после дневной оттепели дороге.

Возле одного из домов с расчищенной дорожкой Максим невольно замедлил шаг: