— Как у вас с Лианой? Все нормально?

— Абсолютно!

— Ну а в постели?

— Супер!

— А детей когда планируете?

— А ты что, торопишься?

Да как сказать. По определенной причине мне бы хотелось как можно скорее увидеть внуков. Как чувствовал. Слишком уж хорошо все было, особенно последние года три, когда мы со Стефанией остались в нашем семейном гнездышке вдвоем. Сын вырос, переехал в свою квартиру, я нашел ему подходящую девушку; он должность хорошую заимел, за него теперь можно не волноваться. Утром я на работу, вечером к жене или в клуб, где она занятия по йоге ведет. Кому-то может показаться, что такая жизнь скучна, а по мне, так другой и не надо. Я такую бурную молодость прожил, что теперь имею право отдохнуть и никаких потрясений больше испытывать не хочу. Тем паче романов, служебных или нет, без разницы. Но моя жена, видать, думает по-другому.

То, что она изменилась, я сразу заметил. Стала как-то странно на меня посматривать, словно сравнивает с кем-то. А в глазах немой вопрос. Ну, ты спроси, а я отвечу. Спросила.

— А почему ты тогда пришел к проститутке?

Объяснил. Но следующая ее фраза меня и вовсе убила:

— И все получишь даром.

Я аж похолодел. Неужели догадалась?! Спала-спала, моя красавица, и вдруг открылись очи! Поняла свою силу над мужиками и свое предназначение. Ведь если бы не я… Ох, если бы не я! Сам не знаю, как получилось, но я эту тему пресек в корне. Влепил жене пощечину. Впервые в жизни, между прочим, руки распустил. Правда, силу не рассчитал. Стефания отлетела метра на два, ударилась спиной о холодильник и замерла. Похоже, отключилась.

А мне что теперь, извиняться? Ох, как же она меня обидела этим своим вопросом! Мол, загреб себе в личное пользование то, что всем предназначалось. Причем обманом.

А теперь об обмане. Да, я сволочь. Да, подлец. Как хотите, называйте, я сам себя еще хуже называю. Но о том, что сделал, не жалею. У меня другого выхода не было…

Теперь немного о нашей жизни до того момента, как все это началось. Когда корабль нашего семейного счастья налетел на риф человеческой подлости и жадности. И о моей вине. Почему я, собственно, никогда не разведусь со своей женой. Рассказываю.

Я решил твердо придерживаться взятого курса. Снял для начала комнату, женился на Стефании и увез ее из общаги. Вскоре моя жена забеременела. Сначала мы жили небогато, но я быстро раскрутился. Сказался опыт работы командиром «строяка». Во время кризисов, конечно, потрепало, не без этого, но на широкую дорогу я вырулил быстро. Нашел себе компаньона, мужика с мозгами, который встал за генерального, а сам взялся решать проблемы. Ему проще с банками договариваться, а мне с людьми. Я люблю людям в глаза смотреть, только они почему-то взгляд отводят.

Мы открыли фирму, взяли кредит, набрали подряды, нашли нормальные заказы, потихоньку стали обрастать клиентами. Жена мне очень помогала в том плане, что не лезла в мои дела. И вообще она у меня работящая. Денег вроде бы стало хватать.

Но рожала Стефания в обычной больнице. Палату, правда, я ей организовал персональную и нянечкам с медсестрами приплачивал. Беременность проходила нормально, так что я даже не забеспокоился. И не подозревал о том, что меня ждет.

Этот кошмар я не забуду никогда. Кто любил, тот поймет. Когда самый дорогой тебе человек ревет от боли, да так, что в его голосе мало осталось человеческого, проклянешь все на свете. Как она мучилась! Почти двое суток! Ребенок оказался огромный, четыре пятьсот. А она такая хрупкая, моя Стефания. Девочка моя…

В общем, он ее порвал, этот ребенок, и сильно. Какое-то время моя жена истекала кровью и была между жизнью и смертью. Я сидел в коридоре, белее оштукатуренной стены, и кусал губы от отчаяния. Сунулся было в родовую, да врач на меня рявкнул:

— Выйди вон!

— Я отец.

— Вон!!!

И я понял, что дело плохо. Все носятся, кто с пеленками окровавленными, кто с капельницей. И все молчат. Только отмахиваются: не до тебя, мол. Я сам почти уже сознание потерял. От страха за жену. Никогда этого не забуду!

Наконец врач вышел из родильной палаты. На лицо смотреть жалко, серое от усталости и потраченных нервов. А у меня уже и слов нет, спросить:

— Ну что?

Он поймал мой отчаянный взгляд и сказал почти безразлично:

— Жива.

У него, видать, от усталости и перенапряжения эмоций уже не осталось. Стоим, молчим. Потом он предложил:

— Закурим?

Я не курю, но кивнул. Вкуса этой сигареты, единственной в жизни, кстати, даже не почувствовал. А он говорит:

— Девять швов наложили. Но не это главная беда. У нее кровь плохо свертывается. При таких разрывах вылилось столько, что она еще долго будет восстанавливаться. Ты бы с ней поаккуратнее.

Я все так же молча кивнул. Когда голос появился, спросил:

— А сын?

— О! Здоровый мальчик! Новорожденных по десятибалльной шкале оценивают, так вот я бы ему все десять поставил. Богатырь! И закричал сразу. Поздравляю тебя с сыном! Как назовешь-то?

— Степаном. В честь нее.

Он глянул удивленно, но ничего не сказал. Я тоже не стал комментировать. Не объяснять же ему, почему я жену-красавицу Степанидой зову?

Это, так сказать, предыстория. А теперь к сути.

Через четыре года жена опять сказала мне, что беременна. То есть был еще второй ребенок, но по медицинским показаниям врачи велели сделать аборт. Мол, Стефания еще не полностью восстановилась после таких тяжелых родов. Гемоглобин и все такое. Аборт моя супруга перенесла тяжело. Долго плакала и на таблетках потом сидела, чуть ли не полгода. Я попросил ее что-нибудь придумать, чтобы больше так не мучиться. Она сходила к женскому врачу и поставила какую-то штуку. Тогда я еще в них не разбирался, в этих штуках.

И вот вам пожалуйста!

— Я беременна.

Как же так?!

— А ты не ошиблась, милая?

— Нет. Уже два месяца, — а сама глаза отводит. — Я не хотела тебе говорить, думала, обойдется.

Как же! Обойдется! Что ж, поехали к врачу. К этому моменту я уже хорошо раскрутился, появились по-настоящему нормальные деньги. Поэтому клинику я выбрал частную и очень дорогую. Чтобы все сделали по высшему разряду. Докторше, к которой мы пришли, было тогда лет под сорок. Звали ее Ираида Марковна. Хотя почему звали? И сейчас так зовут. Только теперь ей шестьдесят. Холеная такая тетка, вся в золоте-бриллиантах. И взгляд такой пронизывающий, словно в твой кошелек смотрит через глаза. И моргает, как купюры пересчитывает. Тогда, двадцать лет назад, была попроще. Это я ее испортил. Каюсь.

Стефания пальтишко в гардероб сдала и стала потихоньку осматриваться. Потом ее пригласили в кабинет. Я, как положено мужу, женщину свою привез и сижу на диване в коридорчике, ожидаю, листая журнальчик. Минут через тридцать она выходит. Лицо такое унылое.