Но лучше бы я этого не видел.

Подо мной пылали дома и бегали кричащие люди. Где-то — объятые пламенем, где-то — баюкающие оторванную руку или ногу, где-то — панически, до кровавых брызг из стесанных ладоней, раскапывающие кучи обломков от разрушенных зданий. Многие люди уже не двигались — лежали в лужах крови, частично или полностью расчлененные.

Из тела одного из них торчала длинная, очень длинная, не меньше двухсот метров длиной, палка, которая заканчивалась у меня в руке.

В покрытой толстыми черными броневыми чешуйками руке.

Я парил в воздухе, обозревая хаос сверху вниз, и откуда-то точно зная — держали меня в воздухе два огромных, пяти метров в размахе, крыла и два поменьше — по метру каждое. Все четыре — тоже черные, как уголь, и собранные из все тех же броневых чешуек.

Моя свободная рука сама собой, будто мною кто-то управлял, поднялась и сделала короткое движение над еще целыми зданиями — их крыши тут же промялись внутрь, словно перекрытия за мгновение прогнили. Следом за крышами последовали и стены — внутри домов словно бы возникли очаги мощнейшего вакуума, которые заставили стены сложиться внутрь!

Остались только кучи камня и дерева, из-под которых еле слышались крики раненых и умирающих.

Копье в моей руке резко уменьшилось, вырываясь из мертвого тела, втянулось в руку и исчезло.

Крылья за спиной повернулись, тело приняло горизонтальное положение и резко спикировало прямо на улицу, вьющуюся меж еще целых домов.

Мощные бронированные ноги впечатались в мощеную дорогу, выбивая из нее каменную крошку и проваливаясь почти по щиколотку, тело не торопясь выпрямилось и обвело взглядом все вокруг.

Двери домов так и хлопали, когда на моих глазах из них выбегали обезумевшие люди — кто в чем, кто с чем. Практически голые, едва одетые, или вообще без всего. Кто-то тащил мешок, из прорехи в котором сыпались золотые монеты, кто-то спасал животных, кто-то — детей. Все, как один, оборачиваются на меня, будто надеясь, что это поможет им спастись.

Но никто не спасся. Моя рука вытянулась и из нее вдоль улицы выстрелил длинный черный луч копья, пробивая насквозь десяток человек разом. Один момент — и копье резко становится мягким и гибким, взмах — и еще два десятка разрывает пополам какой-то адской, демонической силой!

Нервный, презрительный смех…

Мой?!

Копье снова становится твердым посохом, резкий разворот тела вокруг своей оси — и сразу целый квартал вокруг меня лишается нижних этажей домов, разлетевшихся в пыль и труху, а верхние рушатся, давя всех и все вокруг себя!

Но я туда уже не смотрю — мощный толчок ногами и я приземляюсь в новом квартале, в котором крыши домов горят, а бегающие вокруг в панике люди даже не пытаются их тушить.

Затрещали, трескаясь, под ногами камни, я глубоко вдохнул и резко выдохнул, от чего пламя с нескольких домов сначала прижалось, а потом воспылало с новой силой, перекидываясь на соседние здания! Из них посыпались люди, кто-то — прямо из окон, они падали на камни, ломали ноги, кричали, уползали, просили о помощи, но их никто не слышал — все бежали прочь, едва только увидев меня!..

А я увидел девушку. Молодую и красивую, даже несмотря на спутанные, грязные волосы и обгоревшую ночнушку. Даже несмотря на открытый перелом одной ноги и, кажется, закрытый — другой. Она плакала и пыталась уползать прочь на руках…

Но куда там.

Мое тело оказалось возле нее в одну секунду. Закованные в черно-красную костяную броню руки схватили за плечи, подняли, будто она ничего не весит, и прижали к стене.

Под пальцами хрустнули тонкие ключицы…

Девушка страшно и безысходно закричала, завыла, забилась в моих ладонях!.. Ее руки ухватились за мои пальцы, попытались разжать

ГЛУПО!..

Девушка обмякла в моих руках и тихо, обреченно заплакала…

Самодовольный смех был ей ответом…

Остановиться, прекратить это!.. Я должен что-то сделать!..

Но тело меня не слушалось. Потому что это было не мое тело. Не я был внутри него, это оно было вокруг меня. И оно просто делало то, что когда-то однажды уже сделало.

Сзади в плечо слабо стукнуло. Я отшвырнул уже мертвое тело и развернулся.

Передо мной стояла маленькая девочка, лет семи, не больше. В ее глазах плескался животных страх, но рука сжимала горсть камней, один из которых она, видимо, только что в меня кинула.

— Оставь мою сестлу!

Мои губы, шелестя чешуйками брони, сами собой растянулись в ухмылке…

И медленными шагами неподвластное мне тело двинулось к маленькой девочке…

Стоп! СТОП!!! Хватит! Остановиться! Надо!..

Я закричал, забился внутри не слушающегося меня тела!..

И очнулся.

Я снова сидел возле тускло светящегося костра в лесу.

Только почему-то жутко не хватало воздуха.

И на губах и во рту какой-то мерзкий привкус.

Я попытался подняться и чуть не упал — голова кружилась. Уперевшись рукой в землю, я вляпался во что-то теплое и противное. Едва сфокусировав взгляд, понял, что это — полупереваренные куски кролика вперемежку с каким-то еще дерьмом.

Я блевал. Вот почему во рту так мерзко.

Кое-как я поднялся и несколько секунд был вынужден просто стоять, чтобы меня перестало покачивать. Воздух больно резал легкие, когда я пытался глубоко дышать, так что приходилось дышать мелкими короткими вдохами.

Ну, как? — спокойно и даже с ноткой интереса поинтересовался голос в голове. — Понравилось?

Я заорал и схватился за голову:

— Заткнись! Заткнись! Пошел прочь, мерзотная тварь!.. Убирайся из моей головы!..

Я сжал пульсирующие виски пальцами и снова заорал, лишь бы не слышать, что он будет говорить в ответ!..

— Так я и знала!.. — пробился сквозь мой крик голос Торы. — Я так и знала, что так и будет!.. Я знала, что нет тебе веры!..

Я открыл глаза и посмотрел на нее.

Тора уже стояла, держа направленный на меня посох, будто и