Однако его взгляд не нашел ни того, ни другого.

Сморщенный шар внезапно прекратил раскачиваться и, описав плавную дугу, подлетел ближе. Похоже, что это образование, кем бы оно ни было, совершенно не боялось вооруженного человека.

— Что такое «хреновина»? — раздался в его голове четко сформулированный вопрос. Только задан он был каким-то писклявым голосом, какой бывает у капризного ребенка…

В первый момент Клаус оцепенел. Вопрос был задан ему и означал, что этот маленький уродец не только свободно разговаривает на мнемоническом уровне, но и читает его мысли.

Клаус не ответил. Он постарался ни о чем не думать, пока протягивал руку и брал за приклад валявшуюся на полу, подле кресла, «ФЛАУ-4».

— Хреновина — это ты, — спокойно ответил он, когда его палец лег на гашетку и замер.

— Неправильно. — Мячик описал под потолком плавный круг. — Меня зовут Гиг! Я высшее существо, а не «хреновина»!

Клаус почувствовал, как расслабились сведенные судорогой мышцы. Осторожно расстегнув страховочные ремни, он встал, исподлобья взглянул на это безобразие, именующее себя «высшим существом», и усмехнулся.

— И чем же ты занимаешься тут? Воруешь чужие корабли? Кто тебя послал сюда подглядывать за мной? — Ствол импульсной винтовки слегка приподнялся.

— Неправильно! Неправильно! — Сморщенный мячик запрыгал под самым потолком между труб. — Я летаю там, где захочу. Я остаток расы, понял?

Клаус улыбнулся уголками губ. Несмотря на всю безвыходность его положения, глядя на это существо, он испытал непреодолимый приступ веселья.

— Где ты научился моему языку? — спросил он первое, что пришло на ум.

Шар внезапно спикировал из-под потолка и резко затормозил напротив лица, так, что Клаус почувствовал дуновение потревоженного воздуха.

— Меня научила Кейтлин, — загадочно заявил он, начав медленное вращение вокруг своей оси.

Кейтлин? Клаус понял, что мячик, маячивший перед ним, демонстрируя складки своей сморщенной кожи с достоинством высокооплачиваемой фотомодели, говорит про ту, что стала прототипом для атаковавших Эрлизу клонов. Это было уже второе зерно драгоценной истины.

Клаус задумался… Итак, Гиг — это представитель какой-то древней расы, несомненно, исторически связанной с той светящейся спиралью и шарами…

— Скажи, тут, на корабле, есть еще люди? — осторожно спросил он.

— Есть… — Гиг на секунду замялся. — Один… Два… Три… Четыре… Четыре! — заявил он. — Прямо вверху… Один потолок вверх… Боятся… Злятся… — Он вдруг осекся и, ничего не добавив, метнулся вверх, где проходили десятки магистральных трубопроводов.

Клаус почувствовал волну неприязни, что исходила от этого странного существа. Неприязни и нежности… Как будто два этих совершенно противоположных чувства были направлены им в сторону громоздкого бронированного люка.

По сути, Гиг своим прыжком спас ему жизнь.

Люк медленно открывался, уползая в переборку.

На пороге орудийной башни стояла девушка, несомненно, похожая на того клона, чей шар-контроллер был уничтожен Клаусом на Эрлизе. На ее исхудавшем лице выделялись огромные глаза, под которыми залегли глубокие тени, что говорило о крайнем измождении организма. Но, несмотря на это, ее тонкие бледные пальцы цепко сжимали приклад «ФЛАУ»-винтовки.

Клаус понял, что это и есть Кейтлин. Волна нежности, генерируемая схоронившимся среди труб существом, была направлена именно к ней.

Ну а порция граничащей с ненавистью неприязни явно предназначалась тускло светящейся сфере, что зависла у ее правого плеча.

Клаус, удивленный и сбитый с толку таким поворотом событий, замешкался ровно на одну секунду, и тут же чудовищный по силе мнемонический удар настиг его, коверкая разум, лишая воли, уничтожая сознание…

Громадная черная спираль словно бур вонзилась в его мозг. Боль была адской — иначе ее не назовешь. Колени Клауса начали подгибаться…

Все происходило в гробовой тишине.

Он заскрипел зубами, вцепившись здоровой рукой в подголовник кресла. Шар вспыхнул еще ярче, чем прежде, — казалось, он удивлен и раздосадован тем, что человек все еще стоит на ногах.

Клаус действительно стоял. Вся его воля в эти страшные мгновения была сконцентрирована на полуметровой сфере, от которой в его сторону летели уничтожающие сознание волны.

Спираль разбухала, ввинчиваясь в его разум. В этом было что-то откровенно нечеловеческое, злобное и одновременно… равнодушное, как ни парадоксально это звучит. Шар-контроллер целенаправленно сжигал его разум только для того, чтобы устранить с дороги как досадную помеху.

Как ни был силен Клаус, но его воля была явно слабее, чем безудержная мощь светящегося шара. Он дико сопротивлялся, но уступал. Еще немного, и остатки его воли исчезнут, растворятся в нахлынувшем океане света…

В этот момент из-под потолка вниз метнулась беззвучная тень. Гиг спикировал к левому плечу своей хозяйки, и это движение ровно на секунду рассеяло внимание кристаллического шара.

Клаусу достаточно было этого мгновения, чтобы сделать один-единственный шаг, в котором, казалось, сконцентрировалась вся его оставшаяся жизнь. Он выстрелил навскидку, почти не целясь, больше доверившись рефлексам, чем раздавленному, искаженному болью разуму.

Последним, что он запомнил, прежде чем его оглушила нестерпимая боль, была неистовая вспышка света и огромные глаза Кейтлин, полные неподдельного ужаса. Потом висевший у ее плеча шар взорвался, разлетевшись миллионом затухающих брызг, и внезапно наступила зловещая, звонкая тишина…

Глаза Кейтлин вдруг закатились, и она рухнула на пол.

Клауса согнуло пополам. Он сохранил в себе искру сознания, выдержав предсмертный вопль шара-контроллера, но тоже не устоял на ногах и рухнул на колени, задыхаясь от боли и хватая воздух широко раскрытым ртом.

— Ванг Шиист… — прохрипел он, заходясь конвульсивным кашлем и одновременно пытаясь встать, потому что его инстинкт самосохранения с этой роковой секунды превратился в оголенный нерв.

«Беги!.. Уходи!..» — орало раненое сознание.

Клаус никак не мог согласиться со своим внутренним голосом. Преодолевая угнездившуюся в голове боль, он с неимоверным трудом заставил разогнуться свои скрученные спазмом мышцы, встал с колен и обвел зал мутным взглядом.

Его глаза остановились на виновнице этой телепатической атаки. Девушка лежала у открытого люка, неподвижная как изваяние и бледная как смерть. Ее грудь, волосы, пол вокруг — все было засыпано потухшей кристаллической массой, разлетевшейся из нутра уничтоженного шара-контроллера.

«Совсем еще девочка», — вдруг подумал Клаус, не испытывая к ней ровно никаких враждебных чувств. Это было тем более странно, что, пережив заточение в казематах форта Стеллар, он сильно изменился, став еще более подозрительным и настороженным, чем раньше. Он никогда не прощал не то что атак, а просто косых любопытных взглядов, направленных в его сторону.