— Ее величество Елизавета быстро узнала о похождениях пиратки и, конечно же, рассердилась. У нее хватало хлопот, и какое-то время она лишь посылала время от времени какой-нибудь военный корабль, чтобы тот навел порядок в ирландских прибрежных водах. Однако едва этот корабль уходил, нападения на купцов возобновлялись. И терпение ее величества лопнуло! Она снарядила уже несколько военных судов и приказала постоянно защищать торговые суда от разбоя прибрежных флибустьеров.

Предводительница пиратов немного поунялась: с военными-то кораблями шутки плохи! И когда ей привезли приказание Елизаветы Английской явиться в Лондон, Грейс решила не противиться. В то время она уже успела побывать замужем и каким-то невероятным образом развестись с мужем. У нее росло несколько детей, то есть почему бы и не стать порядочной леди?

— И ей это удалось? — Джулиан Рей так увлекся рассказом, что, позабыв о присутствии духовного лица, вытащил трубку, набил и уже достал было огниво, но встретил предостерегающий взгляд Вероники и смущенно спрятал трубку за спину. — Грейс О'Мейл действительно удалось стать леди и прекратить морской разбой?

— На какое-то время да! — усмехнулся Ник. — Уж очень они с королевой друг дружке понравились. Хотя явилась Грейс в Сент-Джеймсский дворец в одежде простого моряка, какую, вот, к примеру, носим мы с Реем, в мужской шляпе — словом, пират пиратом. Да еще и вместо того, чтобы, как положено, поклониться королеве, взяла да пожала ей руку! А потом достала табакерку, как вот только что наш Джулиан свою трубку, и принялась нюхать это зелье — ей, видите ли, сказали, что так делают все лорды при дворе — мода такая! Но мода модой, а табачище ударил пиратке в нос, и она расчихалась при всем дворе ее величества.

— А что же королева? — не сдерживая смеха, поинтересовалась Вероника.

— Королеве это понравилось! Она простила Грейс ее подвиги, однако приказала больше не промышлять разбоем. Та пообещала и, думаю, честно хотела это обещание исполнить, но не выдержала. Ее набеги возобновились, королева рассердилась уже не на шутку, и в конце концов Грейс О'Мейл изловили, засадили в Тауэр. Ей удалось бежать, и нет, чтоб действительно успокоиться и вести себя попристойнее… Она снова принялась за старое и снова угодила в тюрьму. Елизавета была уже просто в ярости, поэтому суд приговорил Грейс к смерти. Она поняла: на этот раз все слишком серьезно. Пиратка обратилась к ее величеству со смиренной просьбой о помиловании, обещая, что отдаст все свои несметные богатства и в будущем не то что не станет пиратствовать, но сама будет чинить препятствия пиратам у берегов Ирландии.

— И королева на это купилась? — усмехнулся Джулиан.

— Да. И, представь себе, на сей раз оказалась права. Бесстрашная флибустьерка бросила пиратство, а ее галерный береговой флот стал отныне не грабить, но, напротив, охранять купеческие суда. Правда, говорят, Грейс брала за это плату — самую скромную, так что никто не обижался. Королева, в конце концов, не только полностью простила Грейс, но вернула ей больше половины добровольно сданных когда-то богатств. В конце концов королева Англии еще раз приняла у себя королеву пиратов. Та явилась в скромном женском наряде и вела себя столь пристойно, что Елизавета была очарована.

Ник замолчал на минуту, чтобы налить себе вина и отпить несколько глотков. Леди Вероника, слушавшая рассказ судового лекаря с задумчиво улыбкой, воспользовалась его. молчанием:

— Наверное, королеве Англии было немножко завидно! — тихо проговорила она. — Ведь если она была такой, как о ней рассказывают, именно рассказывают, а не пишут в приглаженных придворных поэмах и заказных романах, то, надо думать, у нее был такой же нрав, как у этой самой Грейс! Но что позволено быку, не позволено Юпитеру![25] Значит, Грейс О'Мейл все же удалось закончить свои дни не на виселице? Ей-богу, это обнадеживает.

— Господь с вами, сэр! — взмахнул руками Ник. — Да, королева пиратов ушла в мир иной, будучи вполне благопристойной женщиной. Между прочим, ее величество Елизавета даже предложила Грейс стать офицером королевского военно-морского флота, что поразило всех ее приближенных до глубины души. Женщина-пиратка, куда ни шло, но чтоб женщина — морской офицер… Однако Грейс отказалась с самой учтивой скромностью, и Елизавета совершенно растаяла. Она сердечно простилась с великой флибустьеркой, которая после этого мирно дожила свой долгий век в родовом замке. Уйдя в мир иной, она оставила детям огромные богатства. Может, и не очень-то честно нажитые, но ведь она покаялась в грехах! И между прочим, к сведению падре Патрика, Церковь ее простила.

— Не хотел бы я думать, что богатство этой женщины и прощение Святой церкви связаны между собой! — невольно нахмурившись, отозвался монах. — По крайней мере, если бы я отпускал грехи за деньги, то все флибустьеры здешних краев такое отпущение получили бы.

— И первым Роберт Тич! — вставил Рей.

— О, полагаю, он бы и не вспомнил о такой безделице, как отпущение грехов! — рассмеялся падре Патрик. — По крайней мере, я не слыхал, чтобы кто-нибудь когда-нибудь слыхал в устах этого воплощенного демона Имя Божие. Послушай, Джулиан, достань уж наконец свою трубку и закури ее — больно смотреть, как ты ее стыдливо прячешь. Я не боюсь запаха табака. А грех нужно не прятать, от него нужно отказываться. Нет сил, значит, нет. Кури себе! Мне, конечно, завидно — когда-то я и сам курил, но теперь уж это искушение не одолеет меня. Да, поучительную историю ты нам поведал, Ник. Думаю, Бог за что-то любил эту Грейс — ведь Он дал ей возможность искупить содеянное, и, возможно, она искренне покаялась. Каждому бы из нас так…

— И вам, святой отец? — искренне изумился Генри Бэкли.

Со свойственной ему сдержанностью старый моряк молча выслушал рассказ О'Коннела. Он что-то когда-то слыхал о знаменитой ирландской пиратке, однако, не думал, что та прожила такую долгую и такую увлекательную жизнь, завершившуюся не менее примечательно, чем она началась.

В ответ на слова штурмана падре Патрик лишь глубоко вздохнул.

— Почему это люди думают, будто сутана делает человека менее грешным, чем всех остальных людей? — не без горечи ответил он вопросом на вопрос. — Напротив, чем больше обязанностей возлагает на нас Господь, тем больше искушает нас враг рода человеческого. И тем большая ответственность лежит на том, кому Бог дал право отпускать чужие грехи.

— Вам всем не кажется, что мы сегодня проводим время исключительно, рассказывая друг другу всяческие истории? — спросила леди Дредд, когда Ник запил свой рассказ еще одним бокалом вина. — Мне очень понравилась история ирландской пиратки, но у падре Патрика она все-таки отняла немало времени. Прошу вас, святой отец, скажите все же, с каким делом вы к нам пожаловали?