Ночью я опять попыталась попробовать уйти из дома, благо первый этаж, не обязательно выходить через дверь.

Но, стоило моим ступням коснуться рыхлой земли под окном, как сзади раздалось звериное рычание и отчаянный собачий лай поднял на ноги весь дом и перебудив в такое позднее время всех в округе.

Пришлось позорно шмыгнуть обратно в окно и больше не высовываться.

Странно, днем я нигде не видела в саду собак. Видимо, их держат на привязи и только ночью спускают с поводка.

На третий день я уже начала переживать. И не за себя.

Нет, я не была такого высокого мнения, чтобы утверждать, что раз Тамин не появляется как обещал, значит, у него обязательно что-то случилось, а не "он просто забыл обо мне".

Но сердце почему-то болело и в груди поселилась щемящая тревога, которую хотелось голыми руками выдрать с корнем, только бы перестала травить душу.

Ожидание становилось пыткой.

Интуиция вопила в полный голос о чем-то нехорошем, переливаясь на все лады в моей голове, и мне действительно становилось страшно за Тамина.

И, когда ближе к вечеру третьего дня я услышала в гостиной голоса, то не задумываясь выбежала в коридор убедиться, что мне это не мерещится.

Слух меня не обманул. Это был он!

— Тамин! — выдохнула, захлебнувшись эмоциями.

Секунду мы молча смотрели друг на друга, а потом он налетел подобно вихрю, схватив меня за пояс, подняв в воздух и тут же прижал к себе, жадно вдыхая, втягивая воздух, носом поведя у самой шеи.

Стиснул в объятиях крепко, что дышать стало тяжело.

— Мила! Как же я соскучился, как хотел тебя увидеть все это время, ты даже не представляешь!

И пальцы по моей спине заскользили. Взгляд такой голодный, ощупывает каждую черточку лица, вглядывается, словно я и правда настолько важна ему, будто серьезно минуты считал в ожидании нашей встречи.

Сердце гулко застучало, заколотилось в горле, встав колючим комком. Смотрела на него, а сказать ничего не могла.

Все слова замерли на языке и разрыдаться, как дурочке, от счастья вдруг захотелось.

Что навыдумывала себе невесть всякое пока его не было.

А Тамин по-прежнему отпустить меня не решается.

— Ждала? — вглядывается пытливо в глаза.

Кивнула едва уловимо и все-таки не выдержала, почувствовав как слезы начинают обжигать глаза, а вслипы рвутся наружу. Закусила губу изнутри и прижалась щекой к его груди. Живой! Рядом!

От его рубашки пахло пылью и потом. А местами остались бурые пятна, похожие на… кровь?

— Что у тебя стряслось? — теперь уже немного отстранившись и внимательно разглядывая его потрепаную одежду, задала мучивший последние дни меня вопрос.

— На одном из рудников произошел обвал, — нахмурился ивин, — погибли люди. Мы пробирались к тем, кто остался в живых.

— Вы руками разбирали завал?

Подобное не могло уложиться в моей голове. Чтобы миаро и собственной персоной, вручную, наравне с простыми работягами..?

— Местами да. Каждый человек на счету был.

— Но как?

— Люди говорят, что был несильный хлопок, а потом посыпалось. Еще предстоит разбираться. Ситуация очень неоднозначная, погибло много народа и это смахивает на то, что все было подстроено заранее. Вот только кому это надо и зачем?

Тамин запустил пальцы в свою шевелюру, ероша и так взлохмаченные волосы. Отросшая щетина, темные круги под глазами и впалые щеки говорили о том, как сложно ему дались последние дни. Только взгляд все тот же, горящий и отливающий серебром.

Стало жалко его. Коснулась рукой изможденного лица.

— Тебе надо отдохнуть.

Он молча поймал мою руку, поцеловал ладонь, не отводя глаз и прижал к щеке.

— Поужинаешь со мной? Я только приму душ и переоденусь.

Кивнула в ответ. Если у меня и был выбор, то отказываться именно сейчас я не хотела, объясняя себе это тем, что устала трапезничать в одиночестве.

— Или, может, потрешь мне спинку? — сверкнул белозубой улыбкой.

Чтобы не сойти с ума от ожидания, я решила помочь с ужином.

Бабочки в животе от радости взбунтовались и отбивали в свободном ритме чечетку. Руки подрагивали. Если я не займу себя чем-нибудь в эти мгновения, то точно рехнусь.

Нора сетовала, что на кухне оказались не готовы к приезду хозяина, а потому жутко не успевают, вот я и направилась прямиком туда.

Готовить я умела. Все-таки столько лет помогала родителям, да и на работе приходилось часто заниматься готовкой.

На кухне вначале странно посмотрели на меня, настороженно я бы даже сказала, но противиться не стали, а к концу одна из помощниц поварихи даже с упоением болтала, рассказывая мне как подруге о своих проблемах и радостях.

С лишней парой рук управились немного быстрее и я успокоилась, перестала гонять ненужные мысли в голове.

Накрыли в такой уже ставшей мне до невыносимости родной столовой.

Тамин ждал на месте. В чистой светлой рубашке, побритый и еще с влажным волосом.

— Ты полна сюрпризов, — хитро улыбнулся он.

— Вы о чем?

— Я заглядывал на кухню, когда искал тебя. Умеешь готовить?

Кивнула удивленно. Для него это новость? В наших кругах это являлось чем-то само собой разумеющимся. Чтобы девушка и не умела? Ведь она будущая мать, жена, хозяйка!

— Будешь баловать меня по утрам свежими оладушками с малиновым джемом? Или сырниками с карамельным соусом? — сверкнул довольно глазами.

Да он сладкоежка! Ничего себе, а так и не скажешь.

Я привыкла к тому, что мужчины в нашей семье сладкое не любили. Ни отец, ни младшие братья.

— Присаживайся рядом.

Он осмотрел меня критическим взглядом с ног до головы и недовольно поморщился:

— Почему ты в платье прислуги?

Тамин сидел во главе стола, на месте хозяина. Я села рядом, по правую руку.

— Так другого у меня нет.

— А новые вещи? Я заказывал же?

— Значит, еще не успели доставить, — пожала плечами.

Меня этот вопрос мало волновал.

— С другой стороны, без одежды ты мне больше нравишься!

Его голос, тон каким были сказаны последние слова мгновенно заставили кровь бежать быстрее по венам.

— Приятного аппетита, — буркнула я, не поднимая глаз.

Миаро поймал меня за руку, перегнувшись через стол, крепко сжав ладонь и его дыхание сбилось, стало тяжелее, а голос приобрел волнующую хрипотцу.