Нельзя было поддаваться ему. Вероника злилась на себя за то, что втянула их обоих в эту авантюру, но брать на себя ответственность за его последнюю выходку не собиралась, это его проблема.

– Ты провокатор, – наконец выговорила она. Но под действием жара его поцелуев ее возмущение уже испарилось и запал для ссоры пропал.

– Но ты же все равно меня любишь, – прошептал Фергюс, лаская губами ее шею.

– Разве я говорила это? – с трудом сказала Вероника. – Когда…

– Тебе напомнить? – Он поддерживал ее за талию, сквозь шелк рубашки поглаживая выступающие позвонки, медленно разжигая огонь желания в ее теле.

– Нет… – поспешила проговорить она. Но он не останавливался, а Вероника начала постанывать, приникая к нему.

– Уверена?

– Умоляю…

– Умоляешь остановиться или продолжать? Как можно так владеть собой, когда она уже почти потеряла сознание?

– Продолжай хоть целую вечность.

– Тогда пообещай, что выйдешь за меня замуж.

Пол, казалось, уплывает у нее из-под ног.

– А разве я не обещала?

– Нет, дорогая, ты просто не сказала «нет», когда я предложил тебе. Ты рассчитывала на то, что я передумаю?

Она отстранилась и смотрела на него во все глаза.

– Так вот, я не передумаю. Обещаешь? – Его тон мог бы показаться немного грубым.

– Ты серьезно?

– Никогда в жизни я не был более серьезен. Жизнь далеко не совершенна. Вероника. Нельзя получить от нее все; если я получил хотя бы тебя, то должен уже радоваться. – В его глазах светилось что-то очень настоящее, отчаянное, что не оставляло места для сомнений. – Ты выйдешь за меня замуж?

– В ноябре… – уклонилась она от прямого ответа.

– Не в ноябре. Я договорился со священником на третье воскресенье июля.

– Июль! Но это просто невозможно!

– Нет ничего невозможного. Не у одной тебя были неотложные дела на этой неделе.

– А как же моя мама…

– Предоставь это мне.

Ее сердце бешено колотилось.

– А если я откажусь?

Вальяжная улыбка снова появилась на его лице.

– А зачем, ты думаешь, я привез тебя сюда, прежде чем спросить об этом? Только попробуй сказать «нет», и я закрою тебя в этой башне до тех пор, пока ты не изменишь свое решение, сказал Фергюс.

Ожидать от него можно было чего угодно. Как не приходилось сомневаться и в том, что сила его любви преодолеет все, что бы ни случилось в будущем.

Она улыбнулась.

– До понедельника тебе предстоит окончательно убедить меня, – подытожила она.

– Могу я попросить крестных родителей выйти вперед? – произнес викарий.

Приходская церковь до отказа была заполнена народом. Вероника улыбалась, глядя на младенца, который спокойно лежал у нее на руках, прикасаясь к ней своими крошечными пальчиками, не отрывая взгляда от ее лица. Она смотрела на Фергюса, когда он наклонился и осторожно погладил малыша по голове, потом перевел взгляд на Веронику, их глаза встретились…

Вероника повернулась и передала ребенка Поппи, которая вместе с Ником и Ричардом шагнула ближе к алтарю.

Теперь младенца взял викарий.

– Назовите его имя, – попросил он.

– Чарльз Фергюс Грант, – отчетливо произнесла Поппи звонким голосом.

– Совершается таинство крещения Чарльза Фергюса Гранта…

Чарли Каванаг издал пронзительный крик недовольства, когда священнослужитель окропил его головку святой водой. Фергюс схватил руку Вероники и крепко сжал ее.

К ее горлу подступил комок. Наступил день, о котором она и не мечтала, не смела мечтать. Их сын Чарли стал подарком, неожиданным, но прекрасным дополнением к их счастью.

Она знала, что Фергюс наблюдает за ней, но не осмеливалась посмотреть на него, представляя, что и он, дорогой ее сердцу человек, усиленно пытается сдержать слезы радости. Понимая, что он настолько сильно ее любит, что, если их глаза встретятся, он может не выдержать.

Они не сомневались, что произошло чудо. А началось-то все с малого, в утреннем поезде, следовавшем из Мелчестера в Лондон.

Вероника и Фергюс завоевали счастье силой своей любви!