Я поднялся и пододвинул ей стул. Девушка села, плотно сжав ноги, аккуратно уложила на колени черную сумочку. Я устроился напротив.

— Надеюсь, я не заставила вас долго ждать.

— Перестаньте извиняться, — сказал я. — А то я заважничаю.

Подошла официантка. Сэцуко заказала холодный ячменный чай, а я — кока-колу без льда. Обычно я пью со льдом, как все нормальные люди, но в этот раз решил поинтересничать.

— Хорошо выглядите, — сказал я и тут же уточнил: — То есть — похоже, что вы неплохо справляетесь.

— Вы слишком любезны, — слегка покраснела она. — По правде говоря, в последнее время я плохо сплю. Но это, я думаю, нормально, да?

Я кивнул. Не спать ночью, спать весь день напролет, потерять аппетит или свински обжираться — скорбь проявляется по-разному, и всякая реакция нормальна. Утрата нарушает обычное течение жизни — это все равно что влюбиться или бросить курить.

Официантка принесла меню. Сэцуко развернула свое и спряталась за ним, словно изучая тайную инструкцию: как поддерживать вежливую беседу с иностранцем, который присутствовал при смерти вашего деда. Своей застенчивостью девушка напомнила мне Мэй Лин Чоу, победительницу Тихоокеанского Чемпионата Кровавых Кулаков среди женщин 1992 года. Чоу была тиха и кротка, причем совершенно очаровательна, если ее разговорить. К несчастью, большинство собеседников не могли оторвать взгляд от двух страшных кусков мяса, в которые превратились ее руки. Она все время о них помнила, и это мешало ей общаться. Чоу стала надевать перчатки, прятать руки за спиной, чтобы никто их не видел. В конце концов она не выдержала, бросила «кровавые кулаки» и вернулась к отцу на свиноферму под Анканом. Я ехал три дня по грязи, чтобы выслушать ее точку зрения. Когда я добрался до нее, Чоу поглядела на меня, как на идиота, и сказала только: «Свиньям наплевать, какие у меня руки».

— Что-то не так? — спросила Сэцуко.

— Вы когда-нибудь участвовали в «кровавых кулаках»?

Сэцуко поглядела на меня искоса.

— Простите, вы немного ненормальный, а? — робко осведомилась она. — Если так, ничего страшного. Я не боюсь ненормальных. Дедушка был такой странный. Вы и сами, наверное, знаете.

— Полагаю, в отель «Кис-Кис» нормальных на работу не берут.

— Я в отеле никогда не бывала. Вы долго там прожили?

— Два дня.

— Зачем вы вообще туда приехали?

— В отпуск.

— Вы проехали такой путь, чтобы провести два дня в маленьком городке на Хоккайдо? — нахмурилась она.

— Неожиданный отпуск. Меня заставили. Девушка надула губы и наморщила лоб. Да уж, странный парень, — должно быть, подумала она.

— А в Токио? Опять вынужденный отпуск?

— Нет. Готовлю статью о Ёси.

— О ком?

— О Ёсимуре Фукудзацу, солисте и гитаристе «Святой стрелы». Недавно скончавшаяся рок-звезда. Кстати, он умер в одну ночь с вашим дедом. Вы никогда не слышали о Ёси?

Прежде чем Сэцуко успела ответить, подошла официантка. Сэцуко заказала блюдо под названием la BelleDame Sans Fromage[83](что бы это могло быть?), а я попросил тарелку добрых старых спагетти, которые тут подавались под псевдонимом les Nouilles Discrиtes du Bourgeoisie.[84]Официантка улыбнулась и двинулась прочь мелкими шажками, словно была одета в кимоно, а не в желтые слаксы.

Мы с Сэцуко пытались поддержать светскую беседу: погода, политические новости Японии, политические новости Соединенных Штатов. Спотыкающийся разговор, но я все-таки был рад оказаться в столь заурядной ситуации. Хватит с меня рок-звезд, увлекающихся кикбоксингом, шведских стриптизерок, украшенных шрамами владельцев студий и наркодельцов по прозвищу Санта. Нормальный парень с нормальной девушкой в нормальном ресторане. Плохой джаз безобидно растекается в воздухе, ненавязчивый, почти незаметный. Но как бы ни была приятна эта сцена, я понимал: счастье не надолго. Нормальность начала растворяться, едва Сэцуко вновь завела разговор об отеле «Кис-Кис».

— Дедушка говорил мне, что в отеле много кошек, — начала она. — Кошки — высокодуховные существа. Очень мудрые. Они все понимают, только виду не подают. Говорят, все писатели любят кошек. Кошка — так я слышала, — лучший друг писателя.

— Да, так говорят.

— Может быть, кошки мудры оттого, что им приходится прожить много жизней, а человеку — только одну, — сказала Сэцуко. Призадумавшись на миг, она продолжала: — Но, по правде сказать, я в это не верю. То есть — что мы живем только один раз. Я думаю, люди тоже имеют много жизней. Без начала, без конца. Одна жизнь переходит в другую, снова и снова, до конца времен.

— Красивая мысль, — сказал я. Что-то в этой философии показалось мне знакомым. Потом я сообразил: Дневной Менеджер в отеле «Кис-Кис» рассуждал примерно о том же, когда я выписывался из гостиницы. Возможно, это распространенное в Японии поверье.

— Вот вы как считаете: что происходит с человеком, когда он умирает?

Я только плечами пожал.

— И вам не интересно?

Пока я подыскивал вежливый и нейтральный ответ, девушка перегнулась через стол и прошептала:

— Я вам уже сказала, во что я верю. Но у этого есть оборотная сторона. Мне кажется, иногда что-то не складывается, понимаете? И тогда умершие застревают. Духи остаются бродить среди живых. Они видят, что мы делаем, как живем. Они всегда рядом, молча наблюдают за нашими решениями. Постоянно следят за нами.

Вроде маркетингового исследования. Этот комментарий я ухитрился вовремя проглотить.

— Сэцуко, — заговорил я, — насчет вашего дедушки…

— Вот почему вы позвонили, — перебила она. — Я вам говорила, у меня особая интуиция. Дар. Я знаю, почему вы сегодня ощутили необходимость встретиться со мной.

— Почему же?

— Дух моего деда вступил с вами в контакт.

Она пристально смотрела на меня, дожидаясь реакции.

— Не совсем, — возразил я. — Во всяком случае, мне об этом ничего не известно.

— Вы не поэтому позвонили?

Я покачал головой. Сэцуко, видимо, была разочарована. Оттого ли, что ошиблась, или оттого, что дух дедушки не вступал в контакт, — сказать затрудняюсь. Я не знал, как приступить к рассказу, а потому достал ламинированное удостоверение Ночного Портье и перебросил его через стол. Сэцуко обеими руками схватила карточку, перевернула и осмотрела с недоумением.

— Что это? — спросила она.

— Думаю, удостоверение клиента неотложной медицинской помощи. В тот вечер, когда ваш дедушка умер, он вытащил из кармана эту карточку и, насколько я понял, хотел, чтобы я позвонил по номеру, который там напечатан. Я звонил несколько раз, но никто не отвечал. И вот еще что я хотел вам показать.