– Или «слоника» сделаем, – радостно рассмеялся Миша. – Все расскажешь, дорогой, даже то, чего не знаешь. Ну?!! – вдруг заорал он. Никогда бы не подумал, что у этого тихони такая луженая глотка.

– Даже так? – изумился я и принялся ожидать, что такого интересного сообщит мне третий из этой компании.

А он молчал, сидел себе, опустив голову, и ни гу-гу. То ли ему было стыдно за ужимки старших товарищей, то ли еще не придумал, что бы мне такого интересного сообщить.

– И не иначе. – Гена скинул куртку и остался в тонком, обтягивающем крепкий, самую малость заплывший жирком торс темном свитерке. Перетянутом ярко-желтой оперативной сбруей с кобурой-босоножкой. – Читал небось, что про нас пишут? Мы же оборотни, – и сделал страшное лицо.

– То есть, если укусите, у меня вырастет на голове фуражка, а на руке – швейцарские котлы стоимостью в четыре годовые зарплаты? – поинтересовался я, потихоньку заводясь.

Как же вы меня все достали! Вчера меня пугал мальчик Аркаша, несколько часов назад высокий краснолицый мужик в шикарном кашемировом пальто поверх строгого темно-серого костюма, сначала сообщил, что у меня нарисовались серьезные проблемы, а потом предложил денег. Правда, после того, как я честно признался, что сегодня же собираюсь идти в полицию, несколько успокоился, раскланялся, сел в черный «Лексус» и укатил. А теперь еще и эти трое.

– А вот сейчас и проверим, что у тебя и где вырастет, – бодро ответил Гена. Достал из ящика стола стальные браслеты. – Встань к стене, дружок.

– Интересная у нас получилась беседа, как я посмотрю.

– Сам виноват. К стене, я сказал.

– Я сказал, горбатый, – хмыкнул я и достал из нагрудного кармана телефон. – Сейчас наберу один номер, и через час здесь будут мои адвокаты в штатском.

– Но час-то у нас есть, – заметил Миша.

– Постараюсь продержаться до их прихода, – пообещал я. – Ну что, начнем?

– Расслабься, – после совсем маленькой паузы рассмеялся Гена. Несколько натянуто. Забросил наручники обратно в стол. – Не видишь разве, мы просто шутим.

– А я – нет, – посмотрел на часы. – Давайте не будем терять время, а то мне домой пора.

– А может, по пять капель? – предложил Мякишев. – Сейчас сгоняем. Мишаня! – Тот вскочил.

– Я пас, ребята.

– Западло выпить с ментами? – вкрадчиво спросил Лоскутов.

– Просто нет настроения, – почти честно ответил я. – Так понимаю, вас интересуют методы его работы?

– Точно.

– Боюсь вас разочаровать, – устроился поудобнее. – Бокс смотрите?

– Случается, а что? – удивился Гена.

– Есть, вернее, был такой американский боец, Рой Джонс-младший, помните?

– Ну.

– Так вот у него ни тактики, ни коронных приемов, работает исключительно по ситуации, – и добавил: – Климов точно такой.

Я не стал говорить, что им никогда его не поймать. И не такие, очень серьезные, выдрессированные государством люди пробовали остановить нас с коллегой. Ни черта у них тогда не вышло. А у этих – и подавно.

– Еще вопросы? – через час беседа сдохла, потому что говорить стало не о чем, и я засобирался.

– Как ты оцениваешь его работу, – вдруг спросил всю дорогу молчавший Сергей, – с точки зрения профессионала?

Хороший, как говорится, вопрос, первый толковый за весь вечер.

– Ты понимаешь, – я замялся, – сам не пойму. Просто какое-то кино из Гонконга с Джеки Чаном.

– Вот и я не возьму в толк, – он долил кипятку в чашку, – зачем он вообще туда полез.

– Если уж так приспичило, мог бы разобраться с клиентом проще и надежнее. А самое главное – где-нибудь в другом месте, – согласился я. – А тут, – махнул рукой, – поперся в охраняемый офис, трупов навалил. Короче, дурь какая-то, театр абсурда, цирк на конной тяге. Разве что…

– Разве что? – Паренек-то, надо признать, толковый.

– Так, в порядке предположения.

– Ну?

– Разве что целью всей этой дури было показать кому-то, на что он способен, запугать кого-то или…

– Или?

– Или и то, и другое.

Я спустился по лестнице и пересек двор. Толкнул калитку и оказался на улице. Поднял воротник куртки и зашагал к метро. Погода в этом году, мягко говоря, удивляла: по-африкански жаркое лето, затем пару месяцев мягкой, теплой осени, а потом вдруг холод, ветра, дожди и заморозки по ночам.

Достал на ходу телефон, задумчиво повертел в руке и положил обратно. Звонить мне было некому, разве что Коле. Поинтересоваться творческими планами, а заодно сообщить, что у него здорово поредели волосы на макушке и скоро там появится самая настоящая лысина. Однако, боюсь, не получится, бывший напарник давно уже для меня недоступен.

Спустился в метро, повернул налево к подходящему поезду и вдруг замер. Домой идти категорически расхотелось. Что там делать, сидеть на кухне, глазеть в окно, а потом открыть холодильник и достать бутылку? Или валяться, как овощ, на диване под включенным телевизором, а потом встать, пойти на кухню и опять-таки лезть в холодильник? Ну уж нет. Мерзкое настроение надо разгонять как-нибудь иначе. Например, взять да завалиться в кабак. Посидеть, послушать музыку, поглазеть на людей, съесть что-нибудь вкусное, немного, именно немного выпить. Развернулся и пошел в другую сторону.

В ресторане на Мясницкой было достаточно людно, но столик для меня нашелся. Присел, дождался официантку, сделал заказ и на удивление быстро его дождался.

С непонятно откуда взявшимся аппетитом сжевал салат, выпил рюмку и закусил грибочком. И вдруг поймал тревожный, молящий о помощи взгляд. Из-за столика на противоположной стороне зала, за которым устроились два откормленных мужика в темных костюмах и распущенных до пупков галстуках. Сигнал SOS шел от сидящей между ними довольно-таки симпатичной русоволосой дамы. Один из сидящих щедрой рукой наливал, брызгая на скатерть, ей в бокал шампанского, второй пытался накормить с руки только что очищенным бананом. Саму даму такое галантерейное обращение, сразу было видно, не радовало, она постоянно пыталась сбросить с плеча удобно устроившуюся там толстенную руку и встать, но безуспешно.

Я интеллигентно вытер салфеткой губы, встал и заспешил на помощь.

– Адрес запомнил?

– Конечно.

– Марку и номер машины?

– Обижаете, шеф.

– Ты, видно, забыл, дружок, как я умею обижать.

– Ну что вы. – Витенька сделал плачущее лицо. – Век буду помнить.

– То-то, значит, так, покажешь им эту фотографию, только покажешь, оставлять ее нельзя. Ясно?