Эта снисходительность в его голосе просто отвратительна. Очевидно же, что он жалеет меня.

– Прости, бро. Никак. У меня куча планов.

Я вешаю трубку и бросаю телефон на стол. Спустя две секунды он начинает звонить. На экране высвечивается имя Рида. Я притворяюсь, что не слышу звонка.

Бутылка зовет меня. Я делаю очередной большой глоток и жду, когда придет блаженство. В последнее время мне приходится пить, и пить, и пить, чтобы ощутить приятное оцепенение. Стены папиного кабинета как будто сжимаются. Воздух становится тяжелым. Я беру бутылку и выхожу в патио.

На улице темно, но бассейн подсвечивается, отчего вода кажется неестественно синей. Я смотрю на нее, а потом направляюсь к тропинке, ведущей к побережью.

Я бреду по пляжу и бросаю камешки в океан. От вида бесконечного горизонта захватывает дух. Здесь так тихо и просторно, в отличие от удушливой домашней атмосферы.

Я снова бреду, прихлебывая из бутылки на ходу.

Дура эта Хартли. Она хочет меня, я точно знаю. Иначе не ответила бы на мой поцелуй, а дала бы пощечину и сказала больше никогда и ни за что к ней не прикасаться.

Меня бесит, что она притворяется, будто я ей не нравлюсь. Бесит, что я притворяюсь, будто мы просто друзья. Элла права: я бы не раздумывая отказался от дружбы с Хартли, если бы она мешала нам быть вместе.

Хотя я не так уж и хочу, чтобы мы были вместе. С ней будет весело порезвиться, не более того.

Но я начинаю уставать бегать за девчонкой, которая только и делает, что предлагает мне отвалить. Вот это уже совсем не весело.

– Привет, Истон.

Я даже подпрыгиваю от неожиданности. Фелисити Уортингтон появляется неожиданно, как незваный джинн. Интересно, смогу ли я запихнуть ее обратно в инкрустированную бриллиантами лампу?

Она машет мне, а я делаю вид, что не замечаю ее. Запрокидываю бутылку, но в рот падает всего несколько капель.

– Вечер субботы, а ты сосем один?

– И ты получаешь золотую звездочку, – насмешливо отвечаю я, – за свою феноменальную сообразительность.

Но мой сарказм ничуть не задевает ее. Она подходит ближе, смотрит на опустевшую бутылку, потом берет меня за руку и ведет по дорожке к их домику у бассейна.

Я не сопротивляюсь – мне становится интересно, что ей от меня нужно. Фелисити всегда флиртовала со мной, но никогда не намекала на то, что хочет секса. Ее задницу прикрывает простая юбка цвета хаки, а сверху на ней блузка с белым воротничком и розовый жилет. Этот наряд не особо отличается от школьной формы. Застегнутая на все пуговицы и скучная – такая, какой я всегда ее считал.

– Ты только что вернулась с собрания членов ООН или типа того? – спрашиваю я.

Она хмурится.

– Нет. У нас был поздний семейный ужин в загородном клубе. А что?

Значит, она такая напыщенная из-за родителей.

– Просто спросил.

– Садись сюда. – Фелисити показывает на синее мягкое кресло. – Нет, погоди. Не двигайся. Ты какой-то грязный.

Она бросается к шкафу и достает полотенце. Расстелив его на кресле, показывает мне жестом, что теперь можно сесть.

Я оглядываю свои футболку и джинсы. По-моему, эту футболку я ношу лет с пятнадцати. Кое-где она узковата, в каких-то местах потерта, но зато мне в ней удобно и она чистая. В конце концов, у нас есть экономка. Мою одежду стирают.

– Что не так с моими шмотками? – грубо спрашиваю я.

– Ты как будто вытащил эти джинсы из помойки.

– Помойки? Ты шутишь? Они обошлись мне в штуку баксов!

Да, я готов выложить тысячу долларов за пару штанов. А почему нет? Я могу себе это позволить, черт побери!

– От этого они не перестали быть уродливыми.

– Рваные джинсы сейчас на пике моды. Их все носят.

– Твои не рваные. Они грязные и безобразные. Честное слово, выглядишь как бомж.

Спокойно выслушивать все это не поможет никакое количество алкоголя, поэтому я поднимаюсь из кресла и иду к двери.

– Спасибо за критический анализ моего стиля, о котором я не просил.

– Погоди, – раздраженно говорит Фелисити. – Ты не можешь пока уйти. У меня есть к тебе предложение.

Она еще полностью одета, а значит, это не то предложение, которое может меня заинтересовать.

– На тебе слишком много одежды, сомневаюсь, что оно мне понравится.

– А как насчет этого? – Фелисити открывает другой шкаф и достает бутылку водки.

– А вот это уже другой разговор. – Я тянусь за бутылкой, но Фелисити быстро отводит руку в сторону. – Дразнишь, значит?

– Сядь, и я отдам тебе бутылку.

У меня два варианта: пойти домой и продолжать маяться от смертельной скуки или напиться у Фелисити и даже, может быть, заняться с ней сексом.

Я снова сажусь в кресло.

С триумфальной улыбкой она протягивает мне бутылку, которую я тут же открываю и прикладываю к губам.

На лице Фелисити появляется выражение отвращения.

– Поверить не могу, что ты Ройал.

– Уж поверь, детка.

– Ты готов выслушать мое предложение?

– Я не очень люблю слушать. – Я широко улыбаюсь ей. – Но ты продолжай, покажи мне, что у тебя есть, а я скажу, интересно это мне или нет.

– Я не собираюсь играть с тобой в «расскажи и покажи», – холодно отвечает Фелисити. – Короче, Истон. Я наблюдала за тобой всю неделю…

– Нравится следить за людьми?

– Кто бы говорил, – отвечает она, закатив глаза. – Ты бегаешь за Хартли Райт, хотя очевидно же, что это лишь пустая трата времени.

– Разве?

Про Хартли можно много чего сказать. Она раздражает. Она колючая. Чертовски сексуальная. Но вот что добиваться ее – это пустая трата времени, точно нет.

– Конечно. Она симпатичная, семья у нее из приличных, но она не Ройал. Если поместить ее по шкале значимости от одного до десяти, то она будет болтаться в промежутке между двойкой и тройкой.

– Я обычно оцениваю людей по тому, как сильно хочу трахнуть их.

Фелисити как будто не слышит меня.

– А знаешь, где по шкале значимости находишься ты?

– Нет, но уверен, ты меня просветишь.

– Десятка.

– Да ну?! – в притворном изумлении восклицаю я.

Фелисити снова не обращает внимания на мою издевку.

– Да, у тебя скандальное прошлое, но ты красивый, богатый, семья твоего отца живет на этих землях с тех времен, когда здесь еще была колония, так что большинство просто закрывает глаза на твою историю.