Когда еда была разогрета, все встали из-за стола и наполнили свои тарелки. Кто-то достал выпивку и поставил на стол.

Райан подождал, пока все положили себе спагетти, и только после этого наполнил и свою тарелку.

Он направился к пустующему стулу около Кирка, но не успел сесть – все потеснились и освободили ему место рядом со мной. Так что Райан сел слева от меня. А справа сидела Кора. И все это время никто даже не прервал разговора.

И тогда я поняла.

Вся эта неприязнь со стороны девчонок, со стороны Пич, со стороны Кирка – все это было из-за того, что они все зависели от Райана. Никто не начинал есть, пока Райан не уселся за стол. И никто не сказал ни слова по этому поводу. Это было негласным правилом. И лишь когда он взял вилку в руку, остальные сделали то же самое.

Знал он это или нет, но он был ядром этой группы. Он ее склеивал.

И странное чувство охватило меня. Тепло. Оно вытеснило холод из моего сердца, заставляя меня чувствовать что-то, чего я, может быть, не хотела чувствовать.

– Ты в порядке? – тихо спросил Райан.

Я кивнула.

– Да. Все нормально.

Я испытывала чувство гордости за него, хотя и не знала почему. Не то чтобы он был моим бойфрендом. И все же я как бы застолбила его за собой, и он не возражал. Я знала, что у него был выбор, но можно сказать, никакого выбора и не было. Я забралась в его постель и приворожила его. Но остатки здравого смысла подсказывали мне, что это не так. Он прогнал бы меня, отверг бы, если бы не хотел иметь со мной дела. А он этого не сделал.

Я думала, что он просто добрый парень, который западает на девушек, попавших в беду. Что он хотел спасти меня, но дело было не в этом.

Он делал то, что хотел. Он на целый год выпал из жизни. Он курил марихуану. Пил. Перестал заниматься спортом. Он восстал против своей жизни, против надежд, которые на него возлагали. И в этом смысле мы были с ним не на равных.

Потому что на меня никто не возлагал никаких надежд.

Я услышала, как Уиллоу напомнила мне:

Робби возлагает на тебя надежды.

Я втянула воздух в легкие, чувствуя, как глаза наполнятся слезами. Робби. Я за весь день не послала ему ни одного сообщения.

Он в порядке. До одури рад оказаться в новой школе. Но он беспокоится о тебе. Пошли ему сообщение. Дай ему знать, что у тебя все в порядке, а попозже позвони ему.

Я чуть не закатила глаза к потолку. Я что, собиралась прислушиваться к голосу, звучавшему в моей голове? Но я все же встала из-за стола.

– Пойду позвоню Робби.

Райан кивнул.

– О’кей.

Я не ушла далеко. Просто села на крылечке и достала из кармана телефон.

Послав Робби сообщение, я стала ждать ответа. Но так и не дождалась. Я не знала номера его комнаты, так что позвонила на общий номер школы.

Очень скоро меня соединили с ним.

– Алло? – услышала я его голос.

– Это твоя ужасная сестра.

Он рассмеялся. Я почувствовала, что он обрадовался.

– Привет, ужасная сестра. Это я, твой ужасный братец.

Я фыркнула.

– Почему ты ужасный? Это я не позвонила тебе вчера вечером, чтобы справиться, как у тебя дела.

– А я ужасный, потому что не позвонил тебе сегодня, чтобы справиться, как дела у тебя.

– Ты не обязан это делать.

– Но я об этом даже не подумал.

– Тогда мы в расчете и никто из нас не ужасный.

Казалось, он был вполне счастлив, и я немного расслабилась. Может быть, голос в моей голове был всезнающим?

Он счастлив убежать от тяжелых воспоминаний. Уиллоу сидела рядом со мной.

Да, может быть, мысленно ответила я ей. Я не стала произносить этого вслух, чтобы окончательно не скатиться в безумие. Я не стала разговаривать с ней, как с живым человеком, сидящим рядом со мной. Она была просто голосом в моей голове.

Уиллоу рассмеялась.

Ты такая дурочка. Я не выдумка. Ты не хочешь признать этого просто от трусости.

Я откашлялась и постаралась об этом не думать.

– Расскажи мне все подробно. Я хочу почувствовать себя так, словно я с тобой.

Робби рассмеялся. Его смех был радостным, детским. Юный гений в кои-то веки столкнулся с интересным вызовом.

Это хорошо.

Может быть, мои родители хоть что-то сделали правильно.

И пока Робби будет в порядке, буду в порядке и я.

И весь следующий час я внимательно слушала его. Он рассказал мне о своих соседях по комнате, о своих уроках и о своих учителях. Они уже поговаривали о том, чтобы начать готовить его к поступлению в колледж, и меня это не удивило. Мой брат был чертовски гениален.

В этой школе с ним все будет хорошо. Он больше беспокоится о тебе.

Я опять проигнорировала Уиллоу, но почувствовала, как она улыбнулась, добавив:

Не давай ему поводов для беспокойства, сестренка. Он будет счастлив в этой школе.

И он должен был быть счастлив. Наконец.

Когда наша беседа подошла к концу, он сказал:

– Звони мне, Мак.

Он тоже звал меня так же, как и она. У меня заболели щеки от натянутой улыбки и от всех моих стараний не расплакаться. Черт. Нельзя плакать.

Я охрипла от всего свалившегося на меня счастья.

– Обязательно.

– В следующий раз ты расскажешь мне, как дела у тебя. Договорились?

– Договорились, – коротко сказала я. Нельзя было показывать ему мои эмоции. – Когда?

– М-мм… – Он помолчал секунду, а потом сказал: – Может быть, в четверг? Я разговаривал с мамой и папой. Я хочу на выходные остаться в школе.

– Что? – Я оцепенела.

– Здесь многие остаются. И у нас есть специальные программы для выходных дней.

Он произнес эти слова виноватым тоном.

Он вернется домой, когда ему этого захочется. Доверься юному Эйнштейну. Он знает, что делает. Не заставляй его хлебать то же дерьмо, что и ты. Ему одиннадцать, а не семьдесят.

Я снова проигнорировала ее, но в чем-то она была права.

– Это, наверное, замечательно. Может быть, я тоже попрошусь в твою школу, – пошутила я. – У вас есть классы для пожилых школьников? Ты сможешь быть моим куратором.

Робби захихикал. Начав, он не мог остановиться.

– Это глупо, Мак.

Вот так. Такой у меня был маленький братик.

– О’кей. – Я чувствовала, что можно заканчивать разговор. Он и вправду был в порядке. – Я позвоню в четверг.