Урожай бутылок уже кто-то собрал перед их носом, оставались только немытые банки, заросшие толстым слоем грязи. Они лежали на общем балконе неизвестно сколько лет, и на них не зарились даже бомжи.

Когда охотники уже отчаялись что-либо найти, этажом ниже заскрипела дверь и громко хлопнула под тугой пружиной. Стук каблуков и шелест мусора — на площадке появилась она, неожиданная жертва. Щербанова зашла на скрытую от глаз боковую лестницу, чтобы поправить свой туалет — подтянуть колготки.

Иржик тогда еще не осознал, ЧТО совершил. Они с Ларчиком покинули подъезд вместе: Ларчик — бледный, с трясущимися руками, Рыжов, напротив, спокойный, даже немного злой от того, что прошлись впустую.

— Что ты полетел как ошпаренный? Надо было цепочку с нее снять, — злился на приятеля Иржик.

— Мог бы и остаться. Я тебя за собой не тащил, а мне лишний шум ни к чему, — огрызнулся Ларчик.

Веденский ширнулся и обо всем забыл. Рыжов вечером напился, но ему забывать о случившемся не пришлось — его душа, и ранее ни о чем не беспокоившаяся, после возлияний чувствовала себя абсолютно безмятежной.

* * *

— А я все думал, где же дамская сумка, — сказал Атаманов, перечитывая протоколы допросов Рыжова и Веденского. — Барышня на лестнице, нарядно одетая, с пустыми руками, не мусор же она пошла выносить.

— Совершенно глупая смерть, из-за шестисот рублей, — добавил Юрасов.

Повисло молчание. Оперативники, задумавшись, сидели в кабинете Андрея кто где: Антон за столом напротив Атаманова, Костров, опустив голову, в кресле, Носов устроился около окна. Он смотрел сквозь давно не мытое стекло на вечерний проспект. Капризная погода опять поменялась: после солнечного дня наступили пасмурные сумерки. Ветер гнал по тротуару пластиковый пакет, а косой дождь прибивал его к земле.

Саша первый нарушил тишину:

— Клиновская еще не объявилась.

Мысли о Снежане не давали ему покоя. Он несколько раз на дню трезвонил в общежитие, тем самым выдрессировав вахтеров. Как только дежурный слышал в трескучей трубке телефона голос оперативника, он тут же без запинки, как школьный отличник, отвечал:

— Клиновской нет. Обязательно сообщу.

От старосты группы были те же вести. Звонил в больницы, ежедневно просматривал милицейские сводки, выезжал в морги, молясь не увидеть там Снежану. За последнюю неделю Носов сошел с лица, он стал скуп на слова и ни разу не улыбнулся.

— Надо верить в лучшее, вот увидишь, с ней ничего не случится, — подбодрил его Костров.

— Вот что, — объявил Атаманов, — пора расходиться. Рабочий день давно закончился, а вы всё здесь.

Он встал из-за стола и начал собираться. Оперативники молча направились к выходу.

— Что ты тоску наводишь, — сказал Андрей вслед Носову. — Тебе что Мишка сказал? Еще один труп нам ни к чему. Так что все хорошо будет, найдется твоя Клиновская.

* * *

Конечно, нехорошо пропускать занятия, но когда речь идет о таком заработке, институт может подождать. Снежана только сегодня вернулась из Москвы. Там она провела неделю. Работала на туристической выставке переводчиком. Жила в гостинице за счет фирмы, проезд и питание тоже оплатили. Шесть часов у стенда, потом свободное время, и достойная плата за труд. В общем, девушка осталась очень довольной.

Довольная собой, она зашла в холл общежития. Это происходило в то самое время, когда студенты сонным ручейком тянулись ей навстречу, торопясь к первой паре. Каждый оборачивался ей вслед, но Снежана не стала обращать внимание на повышенный интерес к своей персоне. Она даже не сразу заметила висевшее на стене огромное объявление:

«С. Клиновская! Немедленно позвонить Носову!»

Снежана уже направилась к лестнице, но была остановлена вахтером:

— Клиновская! Срочно звоните, вас там спрашивали!

Ей ответил взволнованный голос оперативника. Саша готов был приехать сию же минуту.

— Я в институт собираюсь, — заметила Снежана, — зашла сумку положить.

— Тогда давай по дороге встретимся, — настаивал Носов.

Она даже испугалась, когда увидела его в холле метро. Саша стоял у ограждения, в ожидании вглядываясь в толпу. Он очень изменился с того момента, когда они с ним виделись в последний раз: обозначились скулы, лицо стало жестким, а взгляд вместо, как раньше, озорного, приобрел взрослую серьезность.

— Привет! — весело сказала Снежана.

Она подошла с другого выхода, откуда Носов ее совсем не ждал.

— Рад тебя видеть, — он растерянно смотрел на девушку.

Они вместе вошли в старое здание Электромеха и устроились на подоконнике между этажами.

— Я хочу сказать… Я должен тебя предупредить, человек, которого ты видела тогда на лестнице, очень опасен. Будь осторожна.

— Хорошо, — игриво согласилась девушка, — я буду внимательной.

По ее беспечному тону Носов понял, что к его словам она отнеслась недостаточно серьезно, и будет вести себя с прежней беспечностью.

— Снежана, — чуть помедлив, сказал Саша, — все очень грустно, тебя необходимо охранять.

— Меня?

— Преступник не обезврежен, а ты важный и единственный свидетель, дорогой для нас человек… Очень дорогой для меня человек.

— И как это будет выглядеть? — забеспокоилась девушка. — Ко мне приставят какого-нибудь милиционера, и он станет следовать за мною по пятам? Нет, я так не согласна.

— Если я буду иногда провожать тебя до общежития, ты не очень расстроишься?

— Ты? — удивилась Снежана. — Я думала, у тебя дел невпроворот.

— Ты, конечно, права, работы хватает, но я очень за тебя переживаю, и мне будет спокойней, если буду знать, что с тобою все в порядке. Так как, договорились?

* * *

— Что, гуси-лебеди, — обратился Атаманов к подчиненным, — готовы слетать в Одессу?

Он окинул взглядом присутствующих. Почти весь отдел был в сборе, не хватало только Антона Юрасова. Он дежурил сегодняшней ночью и теперь заслуженно отдыхал дома.

Андрей уже выбрал, кого отправить в командировку. Несомненно, это будет автор версии Носов и еще кто-нибудь из более опытных сотрудников.

— Шуба, — обратился он к Анатолию, — ты любишь тихие южные города?

— Я, люблю? На что ты намекаешь?

— По глазам вижу, поехать хочешь. Неужели я ошибаюсь?

— Ты ошибаешься, — обреченно сказал Шубин.

Оперативники ехидно засмеялись. Всем было ясно, что поедет Толик.

— Там, между прочим, до сих пор лето, — подсластил пилюлю Атаманов.

— Андреич, меня отправь! — вызвался Саша.

— Тебя само собой. Решено, — Андрей сменил тон. Теперь он говорил серьезно: — Поедут капитан Шубин и лейтенант Носов.