— Он бы рискнул, — согласился Таунсенд.

— Один в поле не воин, — возразил Хейс. — Что он против банды головорезов, которых набрал себе Стоув. Да половина рудокопов такие же рудокопы, как вы или я. Это стрелки из Техаса или откуда-нибудь еще.

— Джентльмены, — остановил дебаты Клэгг, — если мы проголосуем за то, чтобы действовать, я сам пойду с Хойтом.

Все посмотрели на него с удивлением, все, кроме Таунсенда.

— Я содержу салун и имею с этого хорошие деньги. И все же меня не устраивает положение в городе. Док, когда вы пойдете с Хойтом, я выйду с вами.

— Спасибо, Билли, — улыбнулся Клэгг, — я о тебе так и думал.

— И я тоже, — подхватил Филд. — Я не стрелял из винтовки со времен Гражданской войны, но у меня есть отличный дробовик.

Том Хейс вскочил и резко отшвырнул стул.

— Да вы просто сборище глупцов! — со злостью крикнул он. — Не хочу иметь с вами ничего общего.

В глубине комнаты двое других быстро поднялись и исчезли за дверью.

Хейс колебался, словно хотел сказать что-то еще.

— Нельзя сидеть между двух стульев, Том, — спокойно произнес Таунсенд. — Мы позвали тебя, чтобы предоставить шанс.

— Шанс! Да у вас у самих нет шансов. Как только Бен Стоув услышит о нашем сборище, вы все отправитесь на Бут-Хилл!

Билли Таунсенд усмехнулся.

— Уж не ты ли ему расскажешь, Том?

— Нет, не я! — вскипел от злости Хейс. — И не вини меня, когда он все узнает! — Он вышел и резко закрыл за собой дверь.

В комнате на минуту воцарилось молчание, а потом Пит Хиллэби произнес:

— Можешь рассчитывать на меня, док. Я пойду с вами.

К концу осталось девять человек. Доктор Клэгг обвел всех взглядом.

— Отлично, парни. С этого момента мы ходим вооруженными, и никто из нас не должен оставаться в одиночестве. Билли даст вам знать, и мы все у него соберемся. А я тем временем поговорю с Вилсоном Хойтом.

Когда все разошлись, Руперт повернулся к Лайне:

— Ну что ж, Рубикон перейден, я уверен, мы их одолеем.

— Имея всего девять человек? — заволновалась Лайна. — Мы должны немедленно сообщить обо всем Майку Шевлину.

— Он надежный парень, — согласился Клэгг, — его стоит привлечь. — Он на секунду задумался. — Я поеду за ним.

— Нет, — возразила Лайна. — Оставайся здесь. Если ты уедешь из города, все сразу же догадаются: что-то случилось. Я сама к нему съезжу.

В конце концов он согласился, поскольку дел в Рафтере было много, а времени в обрез.

На своей серой в яблоках кобыле Лайна отправилась на участок Перри, лишь на несколько минут отстав от Бена Стоува. Она ехала быстро, хорошо представляя, где расположен рудник Перри, так как часами изучала карты приисков и прилегавших областей и хорошо все помнила. Дорога к каньону шла в объезд, хотя расстояние до него с высоты птичьего полета было относительно небольшим.

Наконец она свернула в узкий каньон. И с первого взгляда узнала вход в разведочную штольню. Хотя шахта уже не использовалась, но на карте ее обозначили.

Едва Лайна подъехала к участку, как ей на глаза сразу же попалась лошадь Бена Стоува. Самого его нигде не было видно, как и Берта Перри и Майка Шевлина.

Лайна стояла очень тихо и рассматривала противоположную стену каньона.

На разведочном участке возвышалась куча пустой породы. И вдруг Лайна поняла, где они. Она потянулась к седельной сумке и достала револьвер.

Пройдя в глубь тоннеля, Майк остановился, зажег свечу и поместил ее в подсвечник шахтерской каски. Хотя ему и приходилось работать на руднике, он не особенно любил это занятие и теперь испытывал неуверенность, зная, какие опасности могут подстерегать его на пути. Считая шаги, двинулся по тоннелю, а когда дошел до пятидесяти, замер на месте и прислушался. Стояла мертвая тишина. Он запрокинул голову так, чтобы свет упал наверх. Каменный потолок выглядел прочным. Вероятно, его когда-то укрепили, дабы обломки скал не выпадали из свода.

Он еще немного прошел вперед. Из-за небольшого изгиба, который делала штольня, светлое пятно входа скрылось за поворотом. Неожиданно впереди открылась лестница, ею заканчивался тоннель. Она вела наверх и исчезала в темноте.

Шевлин снова прислушался.

Лишь неторопливая капель звенела в самом конце тоннеля. Немного подождав, Майк стал подниматься по лестнице.

В какой-то момент ему показалось, что откуда-то доносятся отдаленные удары кирки, но звуки неожиданно стихли, и он остался в сомнении. Глядя наверх, вспомнил, как в точно таком же проходе на агента Лайны упали отбойники. Длинные стальные стержни, должно быть, пронзили тело насквозь… Страшно подумать!

Вдруг слева открылся тоннель. Лестница продолжала подниматься вверх, но Майк ступил на площадку и остался стоять на самом ее краю. Какое-то время прислушивался, но, так ничего и не услышав, сел на корточки и осмотрел дощатый настил. Пыль лежала толстым, нетронутым слоем. Очевидно, тут давно уже не ступала нога. Пламя свечи колебалось от легкого движения воздуха, значит, где-то тоннель выходил на поверхность, либо в этом забое, либо в каком-то смежном.

Его нервы были напряжены. Одно дело встретиться с противником на поверхности и совсем другое, здесь в темноте. Человек без света оказался бы в безнадежном положении. Для того, кто никогда не спускался под землю, осознание полного отсутствия света, абсолютной темноты глубоко в шахте или пещере всегда большое потрясение. Глаза не в состоянии привыкнуть к совершенной мгле… если только это не глаза слепого.

Всякий, кого бы ни встретил сейчас Майк, будет иметь преимущество перед ним — знание рудника, его проходов, поперечных тоннелей, забоев и выработок. Он знает, куда идти и как. А Майк, никогда не видевший плана шахты, запросто угодит в какую-нибудь очистную выемку, из которой нет выхода.

Шевлин вернулся на лестницу и продолжал подъем, но, преодолев всего пару ступеней, остановился, обливаясь потом от страха. Ему приходилось испытывать страх и раньше: только дурак бахвалится тем, что ничего не боится. Он чувствовал себя совершенно беспомощным. Если его враги решат поступить с ним, как и с предыдущим агентом, то никто не докажет, что смерть наступила не случайно.

Поднявшись лишь на полсотни футов, он услыхал голоса, а высоко над головой замелькал слабый свет. Кто-то двигался ему навстречу.

На то, чтобы спуститься вниз, уже не оставалось времени, однако немного выше, слева зияло черное отверстие тоннеля. Майк быстро поднялся и юркнул в темный проем, за тот миг, который был в его распоряжении, успев разглядеть, что попал в так называемый околоствольный двор шириной около двадцати футов. На другой стороне начинался тоннель выработки, уходящей в толщу горы. У него не было и секунды на размышление, потому что шаги уже доносились с лестницы. Сорвав с головы каску и погасив свечу, он в кромешной темноте на цыпочках пошел к тоннелю и, конечно, промахнулся на несколько футов, но все же обнаружил вход и едва успел отойти от него внутрь, как околоствольный двор слабо осветился.