Такое поведение тоже является своеобразной многолетней профессиональной привычкой. Однажды, когда я был в Канаде, Питер Чан пригласил меня на премьеру своего фильма «Любовное послание». Подумав, что выходцам из Китая нужно непременно подбадривать друг друга, я специально вылетел в Лос-Анджелес, чтобы поприсутствовать на этом мероприятии. Так же было и в канун премьеры фильма «Пуленепробиваемый монах» с участием Чоу Юн-Фата, я также приехал туда, чтобы поддержать своего товарища. Чем больше придет близких людей, тем ты уверенней себя будешь чувствовать. Я и правда так считаю, но, может быть, многие думают совершенно иначе.

В 1992 году мы работали в старом здании вокзала в Чанчуне. Мы снимали сцену в поезде, а внизу какая-то старушка продавала там семечки. Во время перерыва я смотрел в окно и наблюдал, как многие из съемочной группы подходили к бабушке, брали у нее кулечки и уходили. Мне показалось это странным, и я спросил своих коллег:

— Что вы делаете? Вы хоть заплатили?

— Да, мы дали ей пять юаней, — ответили они.

Я вышел из поезда, прошелся вдоль путей и направился к пожилой женщине.

— Бабушка, как вы сюда добрались? — спросил я.

— Я каждое утро прихожу сюда с тачкой, — ответила она.

— А если продать все эти семечки, сколько вы сможете заработать? — поинтересовался я.

— Наверное, несколько юаней, они мне уже заплатили пять, поэтому я и разрешила им брать просто так, — услышал я в ответ.

Тогда я совершенно не знал, какие были цены в материковом Китае, и, естественно, не понимал, что тогда большая горсть семечек стоила около одного мао,[25] и поэтому я сказал ей:

— Это слишком мало, давайте я дам вам сто, и тогда вы сможете сегодня закончить пораньше и отправиться домой.

В то время поезда еще работали на угле. Рядом со съемочной площадкой стоял заброшенный локомотив, а внутри него был бак с водой. Во время съемок там постоянно крутился один мальчик восьми-девяти лет, и так как он часто был поблизости, то постепенно начал узнавать меня. Как правило, он был с ног до головы грязный, а порой еще и покуривал, небрежно держа папироску во рту. Вместе с остальными ребятами из съемочной группы он повадился звать меня старшим братом. Однажды я сказал ему: «Чем ты занимаешься? Почему ты такой грязный? На тебе триста юаней, сначала сходи помойся, а потом купи себе приличной одежды».

Я и не думал, что мальчик окажется таким послушным, и когда он вернулся в тот же день абсолютно чистым, я даже не узнал его. Помимо всего прочего, он еще и оделся во все белое и с гордостью сообщил: «Старший брат, я помылся!» Я похвалил его.

Но на следующий день, когда я увидел его вновь, он снова превратился в покрытого сажей мальчугана.

В мой офис в Гонконге часто наведывались фанаты со всего мира. Частенько они терпеливо ждали у ворот, чтобы хоть мельком взглянуть на меня. Раньше добраться из материкового Китая до Гонконга было достаточно сложно, поэтому оттуда приезжало не так много поклонников. И вот как-то раз я получил почетную докторскую степень и в приподнятом настроении направлялся к своему офису, чтобы сразу же приняться за подготовку торжества по этому случаю. Кроме того, мне нужно было дать еще несколько интервью, и я очень торопился. На входе я заметил одного парня. В тот день было очень холодно, а он был только в свитере, к тому же немного порванном и не очень чистом… Моя машина быстро промчалась мимо него к офису, но когда я зашел к себе, у меня никак не выходил из головы тот фанат на улице. Поэтому я попросил своего сотрудника посмотреть, по-прежнему ли он там стоит. Оказалось, что мой поклонник прибыл из материкового Китая, потратив на дорогу уйму денег, и все это только ради того, чтобы увидеться со мной. Как только я услышал об этом, я сразу же отложил в сторону дела и разрешил его впустить. Когда паренек вошел, он держал в руках три толстенных альбома с моими фотографиями. Бедный парень ужасно замерз, от холода у него текло из носа. Я попросил налить ему горячего чаю и пригласил его немного посидеть у нас в офисе, отдохнуть и чуточку согреться. Я придвинул к себе его альбомы, изучил их, потом встал и похлопал его по плечу. Парень расчувствовался и… заплакал. Думаю, что это произошло от волнения. В этот момент я немного растерялся и, не зная, как лучше поступить, попросил принести ему парочку подписанных фотографий и еще кое-каких маленьких подарков.

Я и сам не могу похвастаться знатным происхождением, поэтому я всегда с симпатией отношусь к людям самых простых профессий. Особенное внимание я уделяю официанткам и стюардессам. Как-то раз я был на Тайване, и мои местные друзья пригласили меня в ресторан. Мы сидели в отдельном зале. Одна из официанток, обслуживающих нас, видимо, только начала работать в этом заведении и еще не была достаточно опытной. Во время трапезы девушка подливала нам чай и, вероятно, некрепко держала чайник и случайно пролила напиток на одежду, висевшую на спинке стула. Официантка очень сильно разнервничалась. Решив не разбираться, чья это была одежда, я сразу же сказал ей: «Не страшно, не страшно, всякую вещь можно постирать, главное, что ты не обожглась». После этого всем остальным уже было бы неловко упрекать ее. Услышав мои слова, она чуть не расплакалась, и я поспешил добавить: «Все в порядке, не бойся».

Неважно, еду ли я в машине или иду пешком, завидев бродягу или нищего, я всегда прошу своих сотрудников, чтобы они дали им немного денег. Многие друзья говорят мне: «Джеки, это подставные люди». Но меня не заботит, обман это или нет, главное, чтобы мне самому было радостно. Даже если после того, как отъедет моя машина, тот человек посчитает меня дураком, какое мне до этого дело?

В детстве я очень не любил ходить в школу.

Когда мне было примерно шесть лет, папа, как обычно, разбудил меня рано утром, чтобы позвать с собой на утреннюю тренировку. После занятий он сказал мне: «Скоро ты пойдешь в школу».

Как только я услышал это, то сразу же расстроился. Ходить в школу? Что же, это означает, что я больше не смогу играть, когда мне вздумается? Там, где мы жили, многие дети из богатых семей уже учились, и я видел, как они ежедневно встают утром, надевают ранец на спину и выходят из дома в форме. Я посмеивался над ними. Сам же я целыми днями бегал во дворе, гулял сколько душе угодно, а если мне становилось скучно, я шел к маме и помогал ей складывать одежду, или к папе, чтобы посмотреть, как он режет овощи и готовит. Также я мог часами болтать со своей «девушкой», дочкой консула. Как здорово мне жилось!

Я сказал папе, что вовсе не хочу идти в школу и учиться, но все было бесполезно. Несколько дней спустя я вышел из дома, как те дети, которых я терпеть не мог, в школьной форме и с ранцем за плечами.

Начальная школа Наньхуа считалась очень хорошим учебным заведением с достойными учителями, которые были терпеливы и ласковы к детям. Школа была прекрасно оборудована, а все мои одноклассники были очень воспитанными и происходили из хороших семей. На самом деле, чтобы меня зачислили в эту школу, моим родителям пришлось потревожить многих своих знакомых, так что мое поступление все считали большой удачей. Но разве тогда я мог это понять? Мне не хотелось учиться, и я часто из-за этого дулся. Как только я заходил на территорию школы, мое настроение немедленно ухудшалось.