Ашер нежно поцеловал мои волосы.

– Из-за того, что ты видишь меня сквозь дымку воспоминаний Жан-Клода, ты единственная женщина более чем за двести лет, не обращающаяся со мной как с уродцем из цирка.

Я прижалась лицом к его руке.

– Ты опустошающе красив, Ашер.

Он отвел волосы с моей заплывшей щеки.

– Для тебя – возможно, – и запечатлел нежнейший из поцелуев на моей щеке.

Я высвободилась, мягко, почти неохотно. То, что я помнила об Ашере, было проще, чем что-либо в этой жизни, от чего я пыталась освободиться.

Ашер не пытался меня удержать.

– Если бы ты уже не была влюблена в двух других мужчин, того, как ты на меня смотришь, было бы достаточно.

Я вздохнула.

– Прости, Ашер, я не должна была так к тебе прикасаться. Просто... – я не знала, как выразить словами то, что чувствовала.

– Ты обращаешься со мной как с привычным любовником, – сказал за меня Ашер. – Ты забылась и прикасалась ко мне так, словно уже делала это прежде. Не извиняйся, Анита. Для меня это удовольствие. Больше никто не прикоснется ко мне так непринужденно.

– Жан-Клод, – сказала я. – Это его воспоминания.

Ашер улыбнулся почти печально.

– Он слишком верен тебе и мсье Зееману.

– Он тебе отказал? – не успев задать вопрос, я о нем пожалела.

Улыбка Ашера прояснилась и вновь поблекла.

– Если ты не будешь делить его с другой женщиной, станешь ли ты делить его с другим мужчиной?

Я раздумывала над этим секунду или две.

– Ну, нет. – Нахмурившись, я посмотрела на него. – Интересно, почему я чувствую себя так, словно оправдываюсь?

– Потому что ты разделила со мной и Жан-Клодом наши воспоминания, и воспоминания Джулианны. Мы были очень счастливым menage a trois почти столько же, сколько ты живешь на свете.

Джулианна была человеком-слугой Ашера. Ее сожгли как ведьму те же люди, что оставили Ашеру шрамы. Жан-Клод не смог спасти их обоих. Я не знала, прощен ли он за это на самом деле.

Вмешался Дамиан:

– Если я вас не отвлекаю, то мне надо питаться.

Он стоял у двери, обнимая себя руками так, словно ему было холодно.

– Хочешь, чтобы я открыла дверь и позвала обед?

– Я хочу разрешения пойти за пищей, – сказал он.

Формулировка заставила меня нахмуриться.

– Иди, найди одного из наших ходячих доноров и питайся. Но только одного из наших людей. Здесь нам охотиться нельзя.

Дамиан кивнул и постарался встать прямее. Я чувствовала его голод, однако не он заставлял его сутулиться.

– Охотиться я не буду.

– Хорошо, – сказала я.

Он колебался, держась за ручку двери, спиной ко мне. Тихо спросил:

– Могу я пойти и поесть?

Я бросила взгляд на Ашера.

– Он говорит с тобой?

Ашер покачал головой.

– Не думаю.

– Конечно, вперед.

Дамиан открыл дверь и выскользнул наружу. Дверь он оставил слегка приоткрытой.

– Что с ним творится в последнее время? – спросила я.

– По-моему, он сам должен ответить на этот вопрос, – сказал Ашер.

Я повернулась и посмотрела на него.

– Это означает, что ты не можешь или не хочешь ответить за него?

Ашер улыбнулся и мышцы его лица двигались свободно, даже под поврежденной кожей. Он консультировался с пластическим хирургом в Сент-Луисе. Никто еще не пытался излечить повреждения, нанесенные вампу святой водой, но врачи были полны надежд. Оптимистичны, но осторожны. До первой операции были еще месяцы.

– Это означает, Анита, что некоторые страхи очень личные.

– Ты имеешь в виду, что Дамиан боится меня? – я и не пыталась скрыть удивление.

– Я имею в виду, что ты должна спросить его напрямую, если хочешь ответов.

Я вздохнула.

– Потрясающе, именно то, чего мне не хватает. Еще один сложный мужчина в моей жизни.

Ашер рассмеялся и его смех скользнул по моим обнаженным рукам, вызывая мурашки. Единственным вампиром, который раньше мог делать со мной такое, был Жан-Клод.

– Перестань, – сказала я.

Он низко и широко поклонился.

– Приношу самые искренние извинения.

– Вранье, – сказала я. – Иди пообедай. Кажется, вервольфы планируют какую-то вечеринку или церемонию.

– Один из нас постоянно должен быть с тобой, Анита.

– Я знаю про ультиматум Жан-Клода. – Я посмотрела на него, не в силах согнать с лица удивление. – Думаешь, он и в самом деле убьет тебя, если со мной что-нибудь случится?

Ашер просто взглянул на меня своими светлыми-светлыми глазами.

– Твоя жизнь для него дороже, чем моя, Анита. Если бы это было не так, он был бы в моей постели, а не в твоей.

В этом был смысл, и все же...

– Если он убьет тебя лично, это убьет и что-то в нем самом.

– Но он это сделает, – сказал Ашер.

– Почему? Потому что сказал, что сделает?

– Нет, потому что всегда будет думать, не позволил ли я тебе умереть в отместку за то, что он не смог спасти Джулианну.

Ох. Я открыла рот, чтобы ответить, но тут зазвонил телефон. Голос Дэниела на фоне музыки кантри был тихим и перепуганным.

– Анита, мы в “Счастливом ковбое” на главной улице. Ты можешь приехать?

– Что случилось, Дэниел?

– Мама выследила женщину, которая обвинила Ричарда. Она определенно намерена заставить ее перестать врать.

– Они еще не подрались? – спросила я.

– Пока орут.

– Ты на сотню фунтов тяжелее, чем она, Дэниел. Просто перекинь ее через плечо и утащи оттуда. Она только ухудшит ситуацию.

– Она моя мать. Я не могу.

– Черт, – сказала я с чувством.

– В чем дело? – поинтересовался Ашер.

Я покачала головой.

– Я приеду, Дэниел, но ты просто тряпка.

– Я скорее сцеплюсь со всеми парнями в баре, чем со своей мамой, – сказал он.

– Если она устроит достаточно большой скандал, у тебя будет шанс.

Я повесила трубку.

– Не могу в это поверить.

– Во что? – снова спросил Ашер.

Я объяснила так быстро, как только могла. Дэниел и миссис Зееман остановились в соседнем мотеле. Ричард не хотел, чтобы они жили в домиках, вокруг которых шатается столько оборотней. Теперь я жалела, что они были не под присмотром.