что при столь бурном росте бизнеса у собственника вряд ли водятся свободные деньги. Наоборот, во время их нечастых встреч Рома, неизменно заводя разговор о делах, всегда жаловался на то, что предприятие требует постоянных новых вложений, и он до сих пор еще не смог выбраться из долгов. Чтобы выручить друга, Роману наверняка потребуется занимать самому, и Марку, когда-то пренебрежительно отказавшемуся на него работать, обращение за помощью далось бы сейчас очень нелегко.

Тем не менее других вариантов не просматривалось, и Марк перешагнул бы через свою гордость, если бы не одно обстоятельство, о котором он вспомнил только сейчас: Ромы не было в городе. Два дня назад он уехал в Северную Осетию договариваться с тамошними производителями спирта, поставившими свой бизнес на широкую ногу и снабжавшими нелегальным сырьем полстраны. Там можно было получить действительно низкие цены, но для этого необходимо войти в доверие, стать «братом» не только для подпольных бизнесменов, но и для крышующих их чиновников. Уезжая, Рома не сказал, когда планирует вернуться, лишь со смехом заявил, что кавказское гостеприимство легко может задержать его на пару недель.

Марк сидел за столом, завороженно глядя на медленно падающий за окном снег, когда в гробовую тишину комнаты ворвалась трель телефонного звонка, обрывая череду невеселых мыслей.

– Марк, ты что, дома?!

Надежда частенько задавала идиотские вопросы, и Марк никогда не отказывал себе в удовольствии что-нибудь сострить в ответ, но сейчас он даже не сразу понял, кто звонит, поэтому ответил после короткой паузы:

– Ты сегодня ужасно догадлива. Если на свой домашний телефон ответил не я, значит, это мой двойник, и тебе придется смириться с перспективой группового секса.

– Какого хрена ты дома?! – Надежда, как всегда, пропустила остроту мимо ушей. – Мы же сегодня к Маринке на днюху идем. Ты уже полчаса как должен был за мной заехать! Ты что, забыл?! Только не говори мне, что забыл, а то я, блин, реально взорвусь.

Похоже, она действительно была готова к истерике, но сегодня эта пугающая перспектива не произвела на Марка никакого впечатления. Он только сейчас вспомнил, что вечером они должны были пойти к Надиной подруге на день рождения, но вместо досады на забывчивость испытал лишь удивление: как это он, глядя в уже темное окно, даже не заметил наступления вечера.

– Я не забыл… вернее, на самом деле забыл. Короче, Надюхин, у меня тут проблемы кое-какие нарисовались на работе, я сегодня не смогу.

– Проблемы на работе, а сидишь дома? – по ее ледяному тону было понятно, что девушка включила образ «презрительное безразличие в ответ на хамскую выходку». – А позвонить – не судьба? Обещания твои… В Москву все грозился свозить… теперь вот… Ну и сиди, хрен с тобой! Одна схожу. Да, и чтоб не удивлялся потом: Маринкин Серега друзей своих туда позвал, так что пацанов будет достаточно.

Положив трубку, Марк подумал, что Надежда даже не поинтересовалась его проблемами, и эта мысль почему-то принесла облегчение, быстро сменившись другими.

Таких денег нигде не найти. Когда вернется Ромка – неизвестно. Связи с ним нет, да и если бы была, такие вопросы по телефону не решаются. Сколько ему потребуется времени, чтобы вытащить из оборота или взять в долг такую сумму? Станет ли он вообще заморачиваться? В конце концов, он несколько раз предлагал работать у него. Пашке говорить что-то нет смысла – засуетится, забегает, но все равно помочь не сможет. Что остается? Только прокатиться за чужой счет на юга́, поймать на халяву зачетный загар. На полях кверху жопой корячиться, и это в лучшем случае. Тебя хотят списать, списать из этой жизни. Ты будешь тихо ждать, когда за тобой придут? Даже не попытаешься сопротивляться?

Марк достал телефонную книжку, быстро пролистав, нашел букву «С», несколько секунд разглядывал единственное на странице имя, словно видя его впервые, потом медленно поднял трубку.

– Алло, Самурай? Привет, Марк Назаркин. Узнал? Блин, не быть мне богатым. Слушай, Вован, дело есть, перетереть надо. Куда? Да, смогу. Окей, через полчаса буду там.

* * *

Войдя в палатку, Паша первым делом заглянул в коробку с выручкой, на глаз оценивая, насколько удачным был день, привычно окинул взглядом рассованные по всем углам товарные запасы, определяя потребность в подвозе, устало опустился на табуретку и, дождавшись, пока Валентина обслужит покупателя, задал обычный вечерний вопрос:

– Ну, как сегодня? Я смотрю, неплохо наторговала.

– Да, получше, чем вчера. Водки нашей довезти бы, сегодня Ксюха в ночную, думаю, ей уже не хватит.

– Позвоню, скажу, чтобы закинули пару коробок.

«Нашей» продавцы называли водку, производимую на Ромином предприятии. Основной спрос на нее выпадал на ночные часы – время самого непритязательного, самого жаждущего и одновременно самого бедного клиента.

Паша посмотрел на часы, вздохнул, поставил себе на колени коробку с деньгами, начал неторопливо сортировать купюры, формировать и перетягивать резинками пачки. Сегодня был день выплаты «налогов», через полчаса должен был подвалить кто-нибудь из Самураевской бригады и забрать полагающийся ежемесячный взнос за две палатки. Каждый раз эта обыденная процедура вызывала в душе у Паши глухой протест, его возмущала необходимость отдавать часть своих кровно заработанных денег самодовольным ленивым бандюкам, которые с легкостью покупали себе крутые тачки, просаживали бешеные бабки на кабаки и девок, ходили по городу королями, поглядывая на обираемых ими лохов с насмешливым пренебрежением. Но регулярные выплаты «крыше» оставались столь же неотъемлемой частью бизнеса, как – Паша слышал об этом – оплата нехилых налогов государству на волшебном и недосягаемом Западе. Платили все, и это давно считалось нормой. «Ничего не поделаешь, – философски утешал себя Паша каждый раз, когда отсчитывал причитающуюся бандитам сумму. – Занялся бизнесом – башляй. Хоть у нас, хоть где. Зато налогов никто особо не требует».

Он слегка удивился, когда в проеме распахнувшийся двери палатки образовался собственной персоной бригадир, – обычно на сбор дани с точек отправляли кого-нибудь из рядовых «шестерок».

– Здоров, Никитин, – радостно осклабился Самурай, словно долгожданный гость, осчастлививший своим появлением гостеприимного хозяина. – Как житуха?

– Ничего, – Паша протянул Вовану сложенную вдвое и туго перетянутую резинкой связку купюр, которую тот, не считая, запихнул в пухлую барсетку. – Ты чего сам сегодня?

– Да вот, решил посмотреть, как подопечные мои поживают, все ли ништяк, не обижает ли кто.

– Кто ж нас обидит, – усмехнулся Паша. – С такими-то смотрящими.

– Это факт, – самодовольно отозвался падкий на лесть Самурай, доставая из кармана пачку сигарет. – Давай, вылезай из конуры своей, покурим на свежем воздухе.

– А ты, Павлуха, молоток оказался, – заявил Вован, протягивая Паше зажигалку. – Поднялся нормалек. А помнишь, как в прошлом году на лавке сидел, пивас дешевый хлебал? Я