В самом начале моего дежурства камеры «беспилотника» показали мигающий красный сигнал. Это значило, что заряд аккумуляторов предвещает скорую смену вахты в воздухе. А еще через десять минут «планшетник» сообщил, что прилетел дрон вертолетного типа. Я переключил камеры. С этого дрона, который обычно спускался ниже и позволял давать максимальное приближение для камер так, что людей было легко отличить от камней, наблюдение велось с обычной дневной камеры. Но я не компьютерщик и не игроман, которые могут сутками напролет сидеть за монитором. У меня уже началась резь в глазах, словно песку в них насыпали. А это нехороший признак, говорящий об усталости. Чтобы отогнать ее, я сначала присмотрелся к противнику на перевале, который, как мне показалось, приступил к завтраку, потом устроил свой «планшетник» на большом камне, а сам отошел на два шага в сторону и сделал небольшую зарядку. Помахал руками и ногами, совершил несколько отжиманий от земли и приседаний и вернул себе привычный бодрый тонус.

Весь процесс избавления от усталости занял у меня не более пятнадцати минут. Но этого времени, как оказалось, хватило, чтобы часть группы в соседнем ущелье – та часть, что заранее спустилась на дно, успела уйти. Правда, не слишком далеко, камера «беспилотника» еще контролировала передвижение этой группы. Но скоро они вышли за поле видимости объектива. Радовало, что я, точно так же, как и находящийся далеко от нас майор Колокольцев, сумел просчитать это событие. Хотелось надеяться, что и все последующие пойдут по нашему сценарию. Вызывал непонимание только тот факт, что нижняя группа слишком долго ждала момента отправки. Непонятно было, что их задерживало. Пользуясь сильным приближением камеры, я пересчитал тех, что остались наверху. Их было тринадцать человек. Значит, шестеро бандитов – вместе с эмирами, и семеро ментов – вместе с генералом. Четырнадцатый спускался с перевала, торопился догнать нижнюю группу. Может быть, она ждала именно его? Или ждала, когда к выходу из ущелья придет за ними машина? Для нас все это было неважно, и я не стал ломать себе голову.

Однако поломать голову пришлось над другим вопросом. В небе внезапно раздалось тарахтение вертолетного двигателя. Мой «беспилотник» вертолетного типа настоящий вертолет не видел, потому что тот летел на большой высоте и выше камер. Пришлось поднять сначала голову, а потом приложить к глазам и бинокль. В сторону российско-грузинской границы летел вертолет с эмблемой погранвойск на борту. Но летел он не со стороны Дагестана, а со стороны Чечни. Видимо, пограничники решили перекрыть границу плотнее и запросили поддержки в соседнем погранотряде. Мог ли факт появления пограничного вертолета вмешаться в наши события, я не знал, но предполагал, что он может нарушить планы бандитов и ментов.

Люди на перевале тем временем занялись недолгими сборами, хотя откровенно не торопились. Как я полагал, они рассчитали время выхода к границе – перед рассветом, когда всем, в том числе и пограничникам, особенно хочется спать, и глаза имеют обыкновение сами собой закрываться.

Бандиты и менты тоже видели вертолет – это несомненно. Но это, кажется, не повлияло на их решительность. И теперь стоило только дождаться момента, когда верхняя группа куда-то двинется. Вопрос только в том, куда они направятся – вверх или вниз по ущелью. И там, и там их ждала засада. Знать о ней они не могли. Но в сторону границы полетел вертолет, значит, засаду на границе они предполагали. Тогда двинутся вниз?

Но там машина, скорее всего, уже уйдет… Первая группа скоро до выхода должна добраться. Что-то здесь не вязалось. Скорее всего, двинуться они должны вверх по ущелью.

– Товарищ старший лейтенант, идите отдыхать… – раздался за моей спиной голос старшего сержанта Соколянского. Он умеет ходить неслышно, тише своей тени. Мне даже будить его не пришлось. Сам встал, сам пришел мне на смену. Наверное, будильник на часах заводил.

Однако на отдых мне времени, кажется, отпущено не было. Это если судить по монитору. От силы, десять минут. Впрочем, мне могло и этого хватить.

– Смотри, Сережа, – ткнул я пальцем в монитор, – как только эти вот начнут спускаться в ущелье, буди меня. Пусть через пять минут пойдут, все равно буди.

– Понял, товарищ старший лейтенант…

Старший сержант Соколянский службу знает и не будет жалеть своего командира, желая дать тому поспать лишние пять минут. Это называется, насколько я понимаю, чувством ответственности. А мое чувство ответственности заставило меня сразу подняться, как только я почувствовал прикосновение старшего сержанта к своему плечу.

– Двинулись? – спросил я и посмотрел на часы – оказывается, проспал я полтора часа.

– Начали спуск, – ответил Соколянский.

– Поднимай полковника Сомова, – приказал я, а сам направился к камню, на котором светился монитор «планшетника». Посмотрел и, увидев подходившего ко мне Сомова, сразу повернулся в его сторону. Кивнул в ответ на его вопросительный взгляд, а потом подтвердил словами:

– Двинулись…

Полковник шагнул к «планшетнику», взглянул на монитор:

– Не торопятся. Медленно выходят. Не выспались, что ли! А нижняя группа давно ушла?

Я сообщил точное время.

– А они чего ждали? Почему сразу не пошли?

– Видимо, не было распоряжения. Или генерал сомневался, держал их поблизости, как гарантию собственной безопасности. Я сам, товарищ полковник, задавался этим вопросом. Ответа не нашел. Но тут еще одна непонятная вещь. Над горами в сторону границы пролетел вертолет с пограничной символикой. Бандиты не могли его не увидеть. Следовал со стороны Чечни.

– Спугнут ведь… – сердито констатировал полковник. – Ладно, поднимай свой взвод. Сапер у тебя, помнится, в наличии имеется?

– Так точно, есть сапер. Толковый парень.

– Пусть первым идет. Звуки нашего боя там, на перевале, наверняка слышали, обязательно перевал заминируют. Да и от своих пути отсечь пожелают.

Ликвидаторы уже были готовы к выходу, хотя я и не слышал, чтобы Сомов отдавал команду на готовность. Взводу подняться – только на две ноги перевести тело из горизонтального положения. Сразу и двинулись. Замыкающими в колонне вели пленников под присмотром двух автоматчиков. Старший сержант Соколянский распорядился. Для подстраховки, на случай засады, я выделил еще четверых, которые в тепловизионные прицелы осматривали пространство на маршруте впереди. Просмотрят участок, перебегают дальше, догоняют сапера и, становясь на одно колено, новый участок просматривают. И так до самых больших скал, о которых меня предупреждал еще полковник Лущенков. Те самые скалы, которые требуют навыков скалолазания. Не знаю, как ликвидаторы, но мой взвод проходил специальную тренировку на скалодроме.

Несмотря на меры предосторожности, передвигались мы быстро. Еще две мины были обнаружены там, где кончился труднопроходимый скальный участок. Мне стало просто интересно, как бандиты преодолевали его в темноте, да еще с носилками. Не иначе сверху им спускали что-то типа полиспаста. Но нам приспособлений для подъема никто не приготовил. Если они у ментов и были, их забрали с собой. Мины были выставлены достаточно хитро, с пониманием психологии. В месте, где после трудного участка человек невольно расслабляется. А расслабляться в подобных операциях нельзя ни при каких обстоятельствах. Это известная истина, и мои бойцы давно и хорошо ее усвоили.