Ни Заи, ни Речи, к продуктам из супермаркета на складе фургона даже не подходят. Пробовал угощать, отказываются категорически. А я и не настаиваю, мне больше достанется. Есть у меня глубокое подозрение, что боятся они моих ангельских яств. Ну и ладно, пусть боятся!

После обеда идти рядом с фургоном трудно, солнце шпарит как ненормальное… Залезаю на облуч и сажусь рядом со своей армией. Облуч большой, три-четыре человека на нём сядут свободно. Надо бы над ним солнцезащитный козырёк сделать, что ли⁈ Странно, что до сих пор никто не догадался этого сделать.

Итак, подведём некоторые промежуточные итоги относительно оценки уровня моих магических способностей. Завтра, по холодку ещё потаскаю тяжести… если подниму две тонны — «серебро», три и более — «золото». Но уже, итак, понятно, что у меня сейчас твёрдое магическое «серебро», плавно переходящее в «золото». И что бы моя магия стала твёрдым «золотом», нужно тренироваться, само не придёт. Или придёт? Не знаю. По-разному бывает. Один всю жизнь тренируется и выше «серебра» не поднимается, а другой сразу рождается «платиновым» магом. И тренироваться я буду ежедневно, что ещё делать месяц на дороге… с ума сойдёшь от скуки.

Но скучать нам не приходится. Уже вечер… и пора искать ночлег. Конечно, можно без проблем заночевать и в фургоне, мне кстати, нравится в нём ночевать, но буйволы… Речи скорее сам не поест и не поспит лишний раз, но буйволов на ночь в упряжке никогда не оставит. Вот для этого и существуют постоялые дворы, в меньшей степени нужные нам, но в абсолютной — буйволам. Там для них есть стойла, уход и еда. Так что едем до ближайшего постоялого двора. Карты нет, но их на Сулойке много. И мы всё ещё находимся на территории Синей Окумы.

Благополучно сворачиваем к постоялому двору. Я опять с удовольствием смотрю представление в исполнении искусного возничего Речи — поворот буйволов направо… Ничего тревожного, буйволов распрягают и уводят в стойло а нам предлагают ужин и комнаты с чистыми свежими простынями. А почему бы и нет? Хозяева — муж с женой среднего возраста, вежливы и обслуживают нас на ужине — уха из речной рыбы, чёрный пахучий хлеб и овощи.

К чаю хозяйка приносит нам из кухни целую корзину вкуснейших свежих булочек. Очень вкусно!

За ужином, хозяин потчует нас последними местными новостями и слухами:

На границе с Красной Окумой давеча случилось чрезвычайное происшествие — через Сулойские горы неожиданно перелез Железный Дракон из Преисподней. Долго гремел, ухал, плевался огнём и хотел было уже ползти в ближайшую деревню, жрать скот и людей. Но воины свиты владетельного князя прогнали его назад, откуда пришёл. Особенно отличился один воин… то ли Гор, то ли Юр… Гог! Да, Гог! Он теперь герой, да и по праву!

Сорок километров отсюда, рядом с постоялым двором их родственника, Рына Бонн, кто-то ночью убил сразу двадцать человек из шайки лесных разбойников Тука «Тесака», которая давно терроризировала всю округу. А трупы подкинули к постоялому двору. Сам Рын и его слепой слуга не пострадали, но ничего не видели и не слышали. Вышли утром за ворота, а те лежат рядком. Прямо, чудеса какие-то… И сейчас Рыну из княжеской казны положена плата за их похороны и премия за смелость. Попробуй-ка, двадцать человек закопай…

А сегодня, на Сулойке, весь день, что-то взрывали и гремели в разных местах. Местные куроцапы прибежали, рассказали. И многие сегодня не поехали, от греха подальше, а отстаивались у нас на постоялом дворе… и только что тронулись, когда всё закончилось.

Всё ясно! А я-то думаю, куда все встречные повозки подевались после обеда, ни одну сегодня не видели…

Глава 20. А тем временем…

Антикварный магазин, город Бозмен, штат Монтана, США.

'Подумаешь, беспилотники Mavic с кучей заряженных аккумуляторов… подумаешь, три рации с теми же аккумуляторами… да, хоть, ракеты Stinger, — думает мистер Милтон Сойерс, с благоговеньем, но очень внимательно и профессионально изучая вещи, оставленные ему сегодня Эколой Бести, — Да, за такое… о, Господь Иегова, о, папа Изя, какая неземная красота… какие удивительные древние узоры… фантастика!

Перед ним лежит полный набор амуниции древнего воина, явно, начальника, возможно, царя или князя — золочёные латы, шлем, боевые рукавицы, кольчуга, широкий ремень, поножи и, главное… оружие — длинный меч в ножнах, поясной нож и кинжал-рондель. Ножны и сами стальные клинки — с надписями на незнакомом языке и искусно украшены инкрустациями из золота, серебра и меди. Все ручки выполнены из золота, серебра и чёрного дерева. Невозможная красота… великолепие!

«V век до н. э., не моложе… это чётко видно по анализу металла, — думает Сойер, — Сохранность, абсолютная! Э-э-х… ещё бы этот милый юноша Экола Бести сказал, какому конкретно известному историческому лицу принадлежало это оружие… тогда бы цена в разы, а то и на порядок! Но это, ладно… кому принадлежало, сам придумаю… нужно справочники полистать. И пусть проверят, а-ха-ха!».

И недели не прошло, как мистер Сойер потряс мировое нумизматическое сообщество своим ярким научным докладом «Монеты Лидийского царства», сделанным им на бюро авторитетнейшего Международного совета по нумизматике (INC) в швейцарской Винтертуре. При этом, нужно было видеть… как вытянулось лицо этого спесивца, президента INC Майкла Алрама, когда мистер Сойер с поистине королевским достоинством и спокойствием, попросту, вынул из кармана пиджака на всеобщее обозрение: сначала, две недостающие лидийские монеты — медную осьмушку и медный грошик, а после, ещё пять — золотой герр, серебряный герр, медный герр, медную половинку и медный четвертачок. Все в состоянии — BU (Brilliant Uncirculated) по Международной системе, MS 65–70 по шкале доктора Шелдона и «превосходное» по терминологии русских.

Абсолютный триумф мистера Сойера столь велик ещё и потому, что именно г-н Алрам является автором теории о существовании у лидийцев второй, более дешёвой валюты, чем герры. Вот, интересно, отнимут у него теперь его докторскую степень, которую он получил за эту, с позволения сказать, научную теорию, а-ха-ха!

Настроение у мистера Сойера отличное!

'Где взял, где взял… купил! — загадочно улыбается мистер Сойер, вспоминая дурацкие вопросы своих коллег, — Я же антиквар, а не археолог, и по закону, никому не обязан сообщать имена моих доверителей и продавцов. Разумеется, только властям, но и то… по решению суда или в рамках возбуждённого уголовного дела. А я ничего такого не совершал, никого не обманывал… Не за что меня тащить в суд… хочешь покупай… не можешь… копи доллары, а-ха-ха! И, ведь, хотят… аж, кипятком писают, вон, сколько звонков и телеграмм… Но, это мы подождём… До следующего аукциона в Нью-Йорке, пусть ещё немного темка погреется.

Вообще-то, в этой каморке мистер Сойер сегодня последний день, завтра уже он всё отсюда перевозит в просторный холл нового отеля Kimpton-Armory, что на Mendenhall St. Этот отель, хоть и четырёхзвёздочный, но находится в прекрасном месте, рядом — театр Эллен, заповедник американских прерий, университет штата Монтана, Андезитовая гора… Море непуганых клиентов!

Фешенебельность! Вот короткий, но ёмкий девиз мистера Сойера теперь для всего — его антикварного магазина в холле фешенебельного отеля, жилого полулюкса в Kimpton для себя, переговоров с архитекторами, дизайнерами и застройщиками по проекту его нового антикварного центра, он помнит — лучшего в мире! А всего-то… одна ма-а-ленькая монетка, один-единственный лидийский медный грошик, по-тихому, уже проданный мистером Сойером в одну милую частную коллекцию… Саудовского принца, на минуточку.

А еще, вчера ему позвонил сам сэр Роберт Колодни — один из директоров Института медицинских проблем в Нью-Канаане, штат Коннектикут и, пожалуй, лучший в мире специалист по человеческой сексуальности. И как бы по секрету, сообщил, что результаты анализов мистера Сойера дают полное основание для абсолютной уверенности на восстановление… в самое ближайшее время.

Мистер Сойер блаженно улыбается, но… при этом, косится на злополучный диван в своей каморке… На помойку его!

* * *

Красная Окума, дворец князя Миха Регг.

— Я же сказал, усыпальницу князей Бести оформлять чёрным варрским мрамором, не иначе! — сердится князь Мих и даже топает на архитекторов ногою в изящном кожаном сапожке.

— Как будет угодно Его Владетельству, — соглашаются