Может, они просто проходили мимо.

— А ножом они тоже просто играли? — спросила Виноградова,сидевшая на заднем сиденье.

— Адвокат доказывал, что они приняли нас за грабителей, —мрачно ответил Матюшевский, — я звонил в милицию. Они предлагают нам написатьзаявления. Рустам чертыхнулся, покачав головой.

— Совсем обнаглели бандиты, — сказал он, глядя перед собой,— ничего не боятся. А прокуроры, вместо того чтобы их сажать, отпускают их насвободу. Уже за то, что он боевик Жеребякина, его нужно было посадить минимумна пять лет.

Только за это.

— Это невозможно, — вставил Матюшевский. — Ты куда едешь?Вон там нужно было сворачивать.

— На даче мы ничего не найдем, — убежденно сказал Рустам, —там сотрудники МВД и ФСБ все проверили. Каждую травинку. Давайте лучше проедемпо трассе. Если она вышла к дороге, то, возможно, ее видел кто-нибудь.

— Правильно, — кивнул Матюшевский, — поехали на трассу.Начиная с того места, где Ирада могла выйти из леса, они начали останавливатьсяу всех бензоколонок, закусочных, придорожных туалетов, разъездных путей,повсюду спрашивая о девушке. Но все было тщетно. Никто ничего не видел. Здесьбыла оживленная трасса и проезжавших девушек было достаточно много, чтобызапомнить одну из них. Тем более что сотрудники СБК не знали, в какой конкретномашине сидела девушка. А разглядеть незнакомку сквозь стекло вообще невозможно.

Они потратили около четырех часов. Но никаких результатов недобились.

— Будем спрашивать по всей трассе до Москвы, — твердо решилМатюшевский, — пока что-нибудь не найдем.

Виноградова взглянула на Рустама, и тот пожал плечами.Подполковник был прав, нужно было искать. Еще через полтора часа ониостановились у небольшого кафе, на вывеске которого значилось, что оно работаеткруглосуточно.

Матюшевский взял фотографии Ирады и вышел из машины, сильнохлопнув дверцей.

Все были расстроены и устали. Виноградова и Керимовпоплелись за ним.

— Добрый день, — сказал Матюшевский, обращаясь к стоявшему вкафе мужчине в темно-сером засаленном халате, — у нас к вам дело.

— Из милиции, что ли? — недоверчиво посмотрел на них,мужчина. — Или из санитарной инспекции?

— Из милиции, — достал свое удостоверение Матюшевский.

— Подполковник, — уважительно произнес бармен, — а что такоеСБК? Опять КГБ переименовали?

— Почти. У нас к вам несколько вопросов.

— Думаете, у нас здесь шпионы водятся, — усмехнулся мужчина,— здесь только водители-дальнобойщики останавливаются. А среди них шпионов я невстречал.

— Почему шпионы? — улыбнулся Матюшевский. — Они нас как разне интересуют. Мы ищем вот эту девушку. Вы не видели ее?

Он передал фотографии бармену. Тот долго и внимательно, ихрассматривал. Потом вернул подполковнику. — Не помню, — признался он, — сводителями иногда бывают девочки. Ну те, которые обычно «обслуживают» шоферов.Но ее я не видел. Я постоянных девочек знаю. У них морды другие и глаза болеенахальные. А эта еще молодая.

Она бы не выдержала. Народ здесь суровый.

— Она должна была проехать по вашей трассе вчера рано утром.Очень рано, — пояснил Матюшевский, — или поздно ночью. Часа в три-четыре. Выработали вчера ночью?

— Работал. До четырех. А потом мой сменщик был. Вернее,сменщица.

Мужики сюда не идут, они другую работу ищут.

— А где живет ваша сменщица?

— В совхозе, здесь рядом.

— Когда она выйдет на работу?

— Сегодня вечером.

Матюшевский посмотрел на своих сотрудников. Те хранилинейтральное выражение лиц; Все понимали, что это почти наверняка будет пустаятрата времени, но привыкли относиться к порученному им делу добросовестно.

— Поедем к ней, — решил подполковник. — как зовут вашусменщицу?

— Аркадия Александровна Нулина. Она живет в совхозе. Ее всетам знают.

— А почему у вас по ночам остается женщина? — спросилаВиноградова.

— Ночью я был, — пояснил бармен, — а она с четырех утравыходит. А что делать? Она привыкла рано вставать. Раньше совхоз богатый был, уних коровы имелись, живность всякая. А сейчас разорились. Да и людей там почтине осталось.

— Поехали, — кивнул Матюшевский.

— Только дорога туда плохая, — крикнул вслед бармен.

— Вы слышали, что он сказал? — спросил Рустам, усаживаясь заруль.

— Ты предлагаешь не ехать?

— Нет. Я предлагаю вам остаться здесь, а я схожу тудапешком.

— Оценил твой героический жест, — кивнул Матюшевский, — но унас мало времени. Пока ты туда дойдешь и вернешься, будет глубокая ночь.Поехали, как-нибудь доберемся.

Бармен оказался прав. Дорога была не просто плохая, ее небыло вообще.

Дважды они застревали в грязи, и, усаживая Виноградову заруль, мужчины толкали изо всех сил машину, пытаясь вытащить ее из очереднойямы.

— Нужно менять профессию, — пробормотал после второй ямыРустам, — пойду работать адвокатом. У меня, в конце концов, юридическоеобразование.

— Давай, давай, — посоветовал, тяжело дыша, Матюшевский, —как раз там не хватает адвоката с твоим характером. Ты сам будешь преступниковпо морде бить. Чтобы стать настоящим адвокатом, нужно выдержку иметь, а у тебяв глазах порой такая ненависть полыхает. Как тебя не раскрыли в Средней Азии, ядо сих пор понять не могу.

— Раскрыли все равно, — угрюмо сказал Керимов. — А насчетненависти правда. Я в Баку видел, как ребятишки это зелье пробуют и наркоманамистановятся. Ненавижу торговцев наркотиками. Они как искусители. Я бы их всехпожизненно сажал. За каждую погубленную жизнь.

— Вот-вот, — кивнул Матюшевский, — с такими взглядами! тебетолько в адвокаты идти.

Они добрались до совхоза через час, хотя проехали не большепятнадцати километров. Еще полчаса ушло на поиски дома Нулиной. Здесь имповезло. Аркадия Александровна оказалась дома. Это была невысокая, округлаяженщина необъятной толщины. Она была примерно одинаковых размеров в длину и вширину. В доме галдели пятеро детей и муж — инвалид второй группы. И всю этуораву кормила хозяйка дома, успевавшая следить за каждым из своих детей даже вовремя разговора.

Гостей она встретила приветливо, пригласила в дом. Дажеуспела налить и подать всем чай с сухим печеньем. Все трое чувствовали себя неочень уютно, видя, как на них одновременно смотрят пять пар глаз маленькихдетей и строгие глаза мужа хозяйки дома. Он раньше работал в совхозе и случайнопопал под трактор. Ноги ему ампутировали, и теперь он сторожил склад,оставшийся от былой роскоши. Склад был почти пустой, и ему выделили этудолжность, чтобы хоть за что-то платить деньги. Вообще, эти дома предполагалосьскоро сносить. Здесь жили не больше ста — ста пятидесяти человек.