Ему вспомнилось пышное яркое платье Франчески, составлявшее странный контраст с её бледным, осунувшимся лицом. Она выглядела такой потерянной, что сердце щемило. Когда стражник грубо встряхнул её, заставив поклониться дожу, Алессандро до боли сжал кулаки, чтобы не врезать этому охламону. В принципе, двух разомлевших от лени охранников, не ожидающих нападения, можно было вырубить без труда… а потом выбросить Сакетти в окно, забрать Франческу и сбежать.

Там, в кабинете, он серьёзно обдумывал эту мысль. Единственное, что его удержало — вряд ли он смог бы в одиночку вывести из дворца трёх женщин: Франческу, Бьянку и Джулию. А если с ними что-то случится, то как потом смотреть в лицо Рикардо?

Пока он колебался, пленницу увели, и удобный момент был упущен. Он сам не заметил, когда в кабинете возникли ещё трое стражников при мечах. Значило ли это, что Сакетти его опасался? Алессандро внутренне собрался, приготовившись ко всему. Если дож разведал некоторые подробности тех событий, что потрясли Венетту прошлой весной, его тоже мог ждать арест. Запросто.

Тем временем дож по-хозяйски, с достоинством уместил себя в кресло и довольно потёр ладони:

— Как видите, мои люди тоже кое-что могут. Даже поймать «морскую ведьму»!

— Мне она не показалась опасной, — заметил Сандро с иронией.

— Ну, не скажите! Эта девушка обучалась в монастыре вместе с Джулией Граначчи, значит, кое-что смыслит в магии кьямата. По описанию она похожа на женщину, которая разыскивала дона Маньяско наутро после взрыва. Стражники взяли её во дворце вместе с карликом, ранее служившим у графа Арсаго. Понимаете, к чему я клоню?

Не дожидаясь ответа, дон Сакетти продолжил свои умозаключения:

— Тот арестованный ариминец, несомненно, был агентом Маньяско. Если помните, в прошлом году ему было предъявлено обвинение в покушении на графа Арсаго, но он сумел скрыться. Вслед за ним исчез и его сообщник, прятавшийся под маской шута в графском доме. О, эти двое давно замышляли злодейство! В прошлый раз им не удалось осуществить свой преступный замысел, но теперь они снова вернулись в Венетту, чтобы вредить нам!

Чем дальше Джакомо Сакетти развивал свою мысль, тем труднее было Алессандро сохранять хладнокровие. «Это же надо такое придумать! Только злокозненный мозг нашего дожа мог породить такую извилистую интригу!»

Однако, чтобы вытащить Франческу из лап судейских, прежде всего нужно было добиться встречи с ней. Желательно наедине. Поэтому он постарался не выдать своих чувств:

— Я хотел бы присутствовать на допросах, — заявил он.

Старый дож изобразил удивление:

— Мы же договорились, что ваша миссия — доставить «Анжело» с грузом на Канди и Альберино!

«Жаль, что здесь нет Рикардо!» — невольно подумал Сандро. Его друг гораздо лучше разбирался в законах и обладал невероятной способностью оборачивать их в свою пользу. Алессандро так не умел.

— Но поимка сообщницы всё меняет, — попытался он обосновать свою мысль. — Граф Арсаго мне не чужой человек. Он фактически заменил мне отца, так что его дело меня тоже касается!

В лице дона Сакетти промелькнуло что-то вроде досады. Он надолго задумался.

— Думаю, что мы можем отложить следствие, пока не получим показания дона Маньяско, — сказал он наконец. — Или хотя бы его архив. Без сомнения, дон Маньяско — истинный вдохновитель этого заговора, и в настоящий момент сложно судить, насколько остальные участники были вовлечены в его планы.

«Можно подумать, его заботит исключительно правосудие! — рассердился про себя Алессандро. — И зачем ему сдался этот Маньяско, хотел бы я знать?!»

Их дальнейший разговор ни к чему не привёл. Он напоминал пикировку, где каждая сторона пыталась как можно больше вызнать о намерениях противника и как можно меньше раскрыть свои. Добившись желаемого, Сакетти по своему обыкновению сделался мягок и велеречив. Он пожелал Алессандро успеха в поимке опасного агента и даже поднялся из кресла, чтобы выпроводить его за дверь вместе со стражниками. Алессандро прозрачно намекнул, что не нуждается в охране, но его слова были проигнорированы.

Пока его люди гребли по направлению к Сан-Николо, Алессандро обдумывал варианты спасения, один безумнее другого. Может, совершить налёт на тюрьму? Эта ночь была не самой удобной для подобного замысла. Гуляющие люди на площади и усиленные караулы несколько осложняли задачу. Зато внезапность играла ему на руку. Из курса истории Алессандро помнил два-три заговора, которые закончились крахом, так как заговорщиков выдал чей-то длинный язык или внезапно сдавшие нервы. «Львиные пасти» в Венетте действовали исправно, а Совет десяти, обогатившись нужной информацией, бросался на виновного быстро, как паурозо. Миг — и мятежники уже висят, подвешенные за ноги, на Пьяцетте. Но если он провернёт дело за одну ночь, никто просто не успеет предать!

Он вздохнул, понимая несбыточность этих мечтаний. Он располагал отрядом солдат, служивших на галере, но они присягали Республике, а не лично синьору ди Горо. Имел ли он право тащить их на штурм венеттийской тюрьмы? Это вообще-то мятеж. Даже если их фантастический план увенчается успехом, все они станут в Венетте изгоями. Кроме того, у них не было средств для побега. Не на галере же уходить из города, чтобы их потом схватили в ближайшем порту!

Теперь Алессандро жалел, что он столько времени отдал, снаряжая в поход «Анжело», вместо того чтобы озаботиться покупкой лёгкого парусника. Например, бригантины. При хорошем ветре корсарские бригантины шутя уходили от тяжёлых венеттийских галер, несмотря на всё искусство гребцов.

Праздничный гул, отдаляясь, звучал глуше и тише; берег постепенно таял в темноте, сливаясь с морем. Издали виднелись лишь цепочки огней на площади да высоко в небе сиял маяк Кампанилы. Золотой дворец тоже ярко светился, а сразу за ним, как помнил Алессандро, находилось низкое угрюмое здание тюрьмы Карчери, куда отвели Франческу. Поддавшись неясному искушению, он попробовал сам вызвать это странное ощущение прикосновения чужого разума к его собственному. После некоторых усилий ему показалось, что он начал различать тихое дыхание лагуны и мелочную суету её ночных обитателей, но со стороны тюремных казематов не доносилось ничего. Ни звука, ни тени мысли.

«Если у меня почти получилось с валлуко и даже с каким-то неведомым монстром из глубин, то почему я не могу связаться с Франческой? Может ли человек нарочно закрываться от чужой магии? Она настолько сердится на меня?»

Тёмная вода, потревоженная вёслами, мягко плеснула. Алессандро снова обернулся к далёкому берегу.

«Почему ты не разыскала меня? — спрашивал он, жадно пытаясь дотянуться мыслью сквозь разделяющие их каменные стены. — Почему обратилась за помощью к чужим людям, к Джулии, к Скарпе — о господи, к Скарпе! — но только не ко мне?!»

В ответ — тишина. Свет луны, усиленный бликами на воде, делал всё вокруг таинственным и зыбким. Глухо пробил колокол в монастыре на Кипарисовом острове, мимо которого они проплывали. Ему вторили городские колокола. Звук по воде разносился далеко…