Лаура все время была со мной, и это казалось невероятным. Ни слепота, ни рак, ни отказ органов – ничто не заставило ее отказаться от наших отношений. Она работала за меня в бистро, в больницу приходила в отличном настроении и убеждала меня в том, что все будет хорошо. Я никогда не слышал, чтобы она жаловалась. Наверное, девяносто девять женщин из ста уже давно бы бросили меня. И не потому что злые, а потому что не смогли бы больше этого выносить. Я вытянул счастливый билетик – единственную, самую сильную из ста.

Через пять недель я расстался со своим трехколесным спутником. Медленно, но верно я привыкал есть и пить самостоятельно. Под присмотром Алекса я отжимался и приседал на балконе. Теперь он приходил каждый день, мы занимались в парке по разработанной им программе тренировок. Алекс подарил мне комплект гантелей. Больницу я покинул в отличной спортивной форме.

В мое отсутствие Алекс следил за порядком в бистро, помогал Лауре с закупками и сметами. Когда я вернулся к делам, он предложил помочь разобрать почту и бухгалтерские счета.

– Думаю, нужно основательно их просмотреть. – Тон, которым это было сказано, не предвещал ничего хорошего.

Стопка писем показалась мне подозрительно маленькой. Лаура уничтожила все письма, содержание которых ей не понравилось. Прежде всего требования об уплате долга. Сколько это продолжалось? Наверное, месяцы. Она с ума сошла? В ход пошла уже следующая бутылка. Я хотел утопить в ней свой шок. Алекс больше не мог на это смотреть.

– Если ты думаешь таким образом решать проблему, успехов тебе! – в его голосе слышался лед.

Через секунду он исчез. Остаток вечера я молча пил. Лаура избегала меня.

На следующее утро меня мучило похмелье. Мне было стыдно. Стыдно перед Алексом – я выставил себя перед ним безмозглым алкоголиком. Стыдно перед Лаурой – на нее столько всего свалилось. Два года у нас было бистро, и треть этого времени Лауре приходилось со всем разбираться одной. Она не сошла с ума, она просто пребывала в неведении. Она не видела разницы между выручкой и прибылью. Я не имел права упрекать ее. Она этому не училась.

Я попросил Лауру впредь заниматься только персоналом и гостями и не прикасаться к счетам. Она с радостью согласилась. Я извинился перед Алексом за свое дурацкое поведение.

– Ничего, забыли, – только и сказал он. – Мне прийти к тебе? Посмотрим еще раз цифры?

Ежедневно приходили требования, оплату которых мы не могли подтвердить имеющимися чеками. Накопилась задолженность перед налоговой и банком. Более того, обнаружилось, что человек, которого я нанял, вовсе не был налоговым консультантом. По факту он был всего лишь счетоводом, чьи квартальные отчеты стоили дешевле, чем бумага, на которой они были написаны. Я сам взялся за бухгалтерию. Алекс зачитывал вслух корреспонденцию, требования, выписки со счета и заполнял бланки переводов. Он отвез меня к поставщикам, в личной беседе я молил их сделать отсрочку по платежам. Это далось мне непросто. Но предстояло еще самое трудное: я вынужден был уволить двух сотрудников и Макса. Мне просто нечем было платить им зарплату.

Летом 1996-го наши финансовые проблемы достигли апогея. В один прекрасный день я как раз вытирал столы в бистро, когда на пороге появился мужчина и спросил хозяина.

– Это я. Чем могу помочь?

– Нам нужно поговорить, срочно, – прошипел он.

Мы прошли на кухню. Это был судебный пристав, присланный банком. Там узнали про мою болезнь и решили отказаться от дальнейшего сотрудничества. Я не выплатил еще и половины кредита, а теперь должен был погасить всю сумму в короткий срок. Вместе с этим банк требовал возместить перерасход по счету.

– У меня ничего нет, – сказал я незваному гостю. – Я – банкрот. Мне проще завтра же закрыть лавочку.

Господин заметил, что я говорю серьезно. Он предложил мне уплатить долг в течение трех месяцев.

– Двенадцать месяцев, или я сейчас же подаю заявление о ликвидации предприятия.

– Не более шести месяцев.

– Я свое слово сказал, мне нечего добавить.

Я скрестил руки на груди и не сводил глаз с пристава. Поскольку я ничего не вижу, для меня не проблема выдержать тяжелый взгляд. Скрежеща зубами, пристав уступил и удалился. Больше он в Le Filou не появлялся. Все детали мы обсуждали по телефону.

Следующие несколько месяцев мы с Лаурой вкалывали как проклятые. Мне пришлось уволить еще одну сотрудницу, а оставшимся урезать зарплату. По выходным Алекс помогал нам обслуживать гостей. Несмотря на все усилия, я не укладывался в предписанные банком и налоговой инспекцией сроки. Что мне оставалось делать? Чтобы сохранить бистро и обеспечить наше с Лаурой существование, я ухватился за последнюю соломинку – свое криминальное прошлое. Несколько знакомцев из спортивного клуба дали мне контакты нужных людей. Пароль «импорт/экспорт». Теперь на моем складе выстроились коробки, содержимое которых не имело ничего общего с кулинарией. Отвратительная ситуация доставляла мне дополнительный стресс. Но только так мне удалось вовремя выплатить все долги. Ни банк, ни налоговую инспекцию не интересовало, откуда вдруг у меня взялись деньги. В высшей степени довольные, они списывали с меня долги. Как только все уладилось, я тут же оборвал связи с «импортом/экспортом» и решил, что больше никогда не доведу свои дела до столь плачевного состояния. С нечестными деньгами я покончил раз и навсегда.

Вскоре после этого мне позвонили из банка. Консультант обхаживал меня как многообещающего нового клиента, справился о моем здоровье и предложил овердрафт на щедрых условиях. Я отказался. За это время я приучил себя все счета оплачивать сразу же и наличными и пользоваться скидкой за наличный расчет. Так я веду свои финансовые дела и по сей день. Мой лозунг: «Нельзя идти в магазин с пустым кошельком».

Наше финансовое положение постепенно выправилось, и при посредничестве Алекса мы наняли серьезного налогового консультанта. Мы нашли уважаемое ганзейское бюро, чьи услуги стоили не дороже того ветреного типа, на которого я купился. Назначенный нам консультант был молодым и симпатичным. Он внимательно слушал каждый мой вопрос и отвечал по существу и со знанием дела. С легкой душой я передал нашу бухгалтерию в его руки.

Весной в Le Filou не было ни одного свободного столика. Наше бистро стало излюбленным местом для проведения свадеб и дней рождений. Настроение царило приподнятое. Наши обороты росли и росли. «Ну, наконец-то!» – думал я про себя, рассчитывая на то, что худшее осталось позади и пришло время для нас с Лаурой собирать урожай.

Но вскоре я познакомился с еще одной разновидностью боли, на этот раз в области таза. Сначала это были периодические покалывания, потом я уже регулярно просыпался по ночам и не мог найти положение, в котором бы не ощущалась боль. Скоро я уже ковылял по бистро, как ветеран войны. Посетители все чаще стали задавать вопросы, и я сходил к терапевту, который направил меня к ортопеду. МРТ выявило причину: правый тазобедренный сустав был деформирован. Головка бедренной кости терлась о вертлужную впадину, и таким образом обе они разрушались. Как если бы я ездил не на шинах, а на колесном ободке.