Дверь неспешно отворилась, прикрыв собой мужчину в сером. На чердак вошли мужчина с пистолетом в руке, следом женщина. Они были одеты в милицейскую форму. Озираясь по сторонам, милиционеры прошли к окну, у которого только что находился мужчина в сером.

— Отличный обзор за хранилищем, — изрекает мужчина-милиционер.

— Тут кто-то был, — подсвечивая фонарем и рассматривая следы на пыльном полу, бросает женщина. — И был совсем недавно.

В это время из-за двери тихо выходит мужчина в сером и делает два быстрых выстрела, сначала в мужчину, затем в женщину. Милиционеры один за другим падают. При этом мужчина, уже полулежа, пытается выстрелить в сторону, откуда раздались выстрелы. Но незнакомец в сером стремительно бросается к двери и исчезает в дверном проеме. Милиционер с пистолетом в руке, так и не сумев выстрелить, обессиленно всем телом опускается на пыльный пол чердака…

* * *

Отдохнув минут двадцать, Истомин и Сергеев снова отправились на погрузку вагонов. Все шло как по накатанной…

Но усталость все больше и больше давала о себе знать. Через 6 часов они снова отправились перекусить, затем и отдохнуть с полчасика в своем кубрике…

После отдыха Истомин сказал:

— Мне нужно проехать в свое родное управление и доложить о текущей ситуации по операции, — улыбнулся, — и конечно получить руководящие указания. Так что, не скучай, брат. Да, и ни в коем разе не отправляйтесь в дальний путь без меня.

— Хорошо, — также улыбнувшись, ответил Ермолай и отправился на погрузку…

* * *

Рязань, железнодорожный вокзал…

По заполненному залу ожидания неспешно прохаживается дежурный милиционер. Старшина уже в возрасте, да и прихрамывает на одну ногу. Служивый внимательно, порой прищуриваясь, всматривается в лица сидящих и лежащих граждан. Несмотря на то, что шла великая война, была объявлена мобилизация, преступного элемента хватало. Ежедневно приходили ориентировки на различные разыскиваемые мужские и женские лица…

Вот взгляд служивого остановился на сидящей на скамейке женщине. Она определенно где-то пострадала: синяк под глазом, красная губа, лицо перекошено, опухшее.

«Вроде совпадает с пришедшим вчера женским фото разыскиваемого московского преступника… — пристально рассматривая женщину, раздумывал милиционер. — Но та вся такая гладенькая на фото, а эта… То ли опустившаяся женщина, то ли пострадавшая…».

Кто-то невдалеке грязно выругался и громко засмеялся, милиционер перевел взгляд. Это мужская группа призывников двигалась по залу и весело общалась между собой.

Милиционер снова перевел взгляд на сидящую разукрашенную женщину. Но… ее след уже простыл…

Служивый недовольно покачал головой, ругнулся про себя и двинулся дальше…

* * *

Ермолай прошел в помещение хранилища и осмотрел освободившиеся от стеллажей с серебром кладовые. Промерял размеры шагами, быстро в уме сделал необходимые расчеты. На освободившееся место можно было разместить стеллажей с золотом где-то с вагон, а стеллажей с платиной — почти на полтора вагона.

«Как там ведутся работы в хранилище № 1 товарища Степаняна?» — подумал.

Прошел в кабинет к начальнику хранилища. Кондратьев стоял у окна и что-то тихо напевал.

Сергеев спросил:

— Есть решение, чем заполнять освободившиеся от серебра кладовые?

— Булганин дал указание начать заполнение с платины, — ответил Кондратьев.

— Ясно, — бросил Ермолай. — Пожалуйста, соедините меня с начальником хранилища № 1, товарищем Степаняном.

Кондратьев набрал номер, передал трубку, улыбнувшись, изрек:

— Степанян — своеобразный человек.

Ермолай вспомнил их недавнюю пикировку, согласно кивнул. Услышав голос абонента, вымолвил:

— Здравствуйте, Николай Николаевич, это Сергеев беспокоит.

— Здравствуйте.

— У вас все готово к перевозке первых партий?

— Да, можете не беспокоиться, товарищ Сергеев, — последовал веселый и уверенный ответ. — Все будет на высшем уровне.

— Я на вас надеюсь.

— Не сомневайтесь…

* * *

Москва, штаб-квартира Главного разведывательного управления Генштаба Красной армии, кабинет начальника

У большой карты Советского Союза, занимавшей две трети стены, находилось трое военных. Они активно обсуждали предстоящий маршрут движения поезда с серебром…

— …этот так называемый «северный маршрут» — самый скоростной из всех трех, существующих в настоящий момент, — пояснял с указкой в руке полковник Селезнев. — Из Москвы состав пойдет на север до Ярославля, далее — Костромы и далее — выход на Лининградско-Уральскую железнодорожную трассу в районе Галича. Ну, и дальше на восток через Киров в Пермь и ближайшую к хранилищу «Капля» станцию Лесная. При максимально возможной скорости и минимуме остановок, только для заправки углем для паровоза, через 36 часов состав должен быть в пункте назначения, на станции Лесная…

В это время в кабинет вошел дежурный по Управлению, майор с блокнотом в руке и вымолвил:

— Прошу прощения, две срочные депеши из НКВД.

— Докладывайте, — бросил генерал Голиков.

Майор развернул блокнот и стал зачитывать:

— При обходе зданий вблизи хранилища № 1 Госбанка, на сотрудников милиции на чердаке одного здания было совершено вооруженное нападение. Двое сотрудников ранены, один серьезно. Стрелявшему мужчине удалось убежать с чердака и скрыться от погони.

— Враг знает расположение хранилища, — хмуро вымолвил генерал. — Враг начал действовать. Жаль милиционеров. Что еще?

— Задержанный в Свердловске мужчина, интересовавшийся хранилищем, заговорил. Он оказался завербованным агентом с позывным Поль. Действовал агент в интересах германского дипломатического агентства…

* * *

Шла загрузка последнего вагона, когда появился улыбающийся Истомин.

Майор весело бросил:

— Молодцы! Практически все погрузили!

— Мы постарались, — устало ответил Ермолай.

— Ну, брат, я тоже не валял дурака, — загадочно изрек майор, — придешь в наш кубрик, увидишь.

Погрузка закончилась через час. К этому времени подошли серьезные Булганин, Норейко, а также Кондратьев.

— Как дела? — спросил Булганин.

— Все идет по плану, Николай Александрович, — ответил Ермолай.

Председатель Госбанка довольно улыбнулся, похлопал его по плечу.

Все дружно и радостно закрыли вагон, опечатали.

— Принимай, капитан, груз! — весело бросил Истомин начальнику караула, капитану Лачину.