А нет ли у Саймона патологической ревности, как у его отца? — испугалась Вивьен, но тут же легкомысленно тряхнула головой. Она не миссис Кроуфорд, которая безропотно уступила сына тирану-отцу. Вивьен отобьет у Саймона охоту устраивать ей сцены.

— Пойдемте взглянем на Курию. Согласно путеводителю, здание неплохо сохранилось. Ви, а вы знаете, что это за зверь такой — курия? — спросил Спенсер.

Вивьен не ответила. Слова Спенсера не достигли ее ушей. Ее больше волновали перипетии своей жизни, а не постройки древних римлян. Как же так получилось, что всего две недели тому назад она мечтала о приключениях? — думала она. Будущая совместная жизнь с Саймоном отпугивала ее монотонностью и обыденностью. Никаких отступлений от правил — вот девиз Саймона. Все должно быть чинно и благопристойно. Неожиданно метеоритом в их отношения влетела черноволосая Лулу, вернее просьба отца Саймона купить ей кольцо, и жизнь Вивьен завертелась, закувыркалась и понеслась…

Черноволосая Лулу… Черноволосая? — ахнула Вивьен, и сразу же в ее ушах зазвучали презрительные слова Саймона: «Придумала бы сказочку поскладнее, дорогая. На роли поддельных жен и прочих аферисток нанимают актрис!»

Странно, что эта мысль не пришла в голову Вивьен. Почему Дик Спенсер обратился в брачное агентство? У них безупречная репутация. Мистер Пембертон не занимался темными делишками. А у продюсера наверняка есть знакомые театральные агенты и в Британии. Что же заставило его обратиться к Вивьен?

Мгновенно в ее мозгу вспыхнули каверзные вопросы Говарда о цвете ее волос. Он неоднократно донимал ее этим. Следовательно, Говард знал о договоренности Спенсера с Лулу?

Вдруг как будто холодный ветерок пробежал по спине Вивьен. Она нервно оглянулась. Никакого! В центре Рима, на знаменитых развалинах ни одного человека.

Вивьен искоса взглянула на Спенсера. Тот, вроде бы деловито сверяясь с путеводителем, углублялся в руины все дальше и дальше. Он вприпрыжку шел к уцелевшей стене какого-то здания и что-то говорил. Рот его методично открывался, но Вивьен не слышала ни слова.

В нее медленно заползал страх. Сначала он робким мышонком прошмыгнул в сердце, угнездился там, а потом начал расти. Как же Вивьен раньше не сообразила, что Говард лишь продажный писака, а истинный злодей Дик Спенсер! И никакой накладки с Лулу у него не возникло. Он специально все подстроил. Это Лулу накачала наркотиками Фанни. И сделала она это по требованию Спенсера! Фредди же сказал, что оставил Фанни с Лулу. Они пили шампанское. Да и сама Вивьен заметила тогда подругу с этой черноволосой, чтоб ей пусто было…

Дика Спенсера не интересуют памятники Древнего Рима. Он специально затащил меня сюда, чтобы убить! — Пронеслось в мозгу Вивьен. Она — свидетель! А у свидетелей, как известно, ох какие большие проблемы с долголетием!

Страх-мышонок превратился в кошку. Она подняла голову и замяукала: мяу, боюсь… мяу, боюсь…

Вивьен пала духом. Ужас застыл в ее глазах. Сердце билось так сильно, что, казалось, его удары разносятся по округе как набат. Страх-кошка еще немного подрос и обернулся тигром. Он схватил сердце Вивьен в свои когтистые лапы и принялся раздирать его в клочья.

Неожиданно исчезло и солнце. Оно юрко скользнуло за тучку и притаилось там. Солнышку не хотелось вмешиваться в людские дела, особенно в такие страшные, как убийство.

Всего метрах в двухстах находилось шоссе. По нему, обгоняя друг друга, весело мчались машины. А здесь Вивьен находилась в другом мире, мире, из которого не выбраться…

Тебе надо бежать к шоссе, размахивать руками и кричать изо всей силы, твердил Вивьен голос подсознания, но она, словно загипнотизированная, двигалась за продюсером.

Страх жалил и жалил сердце. Потом словно ударами молота он принялся его расшатывать. Наконец сердце полетело в пропасть, а внутри Вивьен образовалась ледяная пустыня.

Солнце на мгновение вылезло из-за тучи. Ему надоело сидеть в темноте, и оно решило узнать, не завершилась ли кровавая драма. Увидев Вивьен живой, радужное светило моментально нырнуло в свою норку.

Раздался пронзительный птичий крик.

— Кар-кар, убьют… Кар-кар, убьют…

Страх поднял свой топор и замахнулся на Вивьен. Она непроизвольно съежилась и присела за каменную гряду.

— Ви, ты где? — крикнул Спенсер.

Вивьен молчала.

— Господи, Ви! Ты споткнулась и упала? — наклонившись над Вивьен, спросил Дик Спенсер.

Час Вивьен пробил! Сейчас Спенсер достанет из путеводителя черный пистолет и бабах — ее душа отлетит в мир иной.

Вивьен попыталась пошевелиться, но руки, ноги парализовал страх. Он судорогой свел скулы, перекосил лицо и анестезировал язык.

Спенсер стал наклоняться. Для Вивьен это мгновение показалось вечностью.

Хочет убить наверняка, в голову, прожужжала мысль в голове Вивьен. И вдруг произошло чудо. Губы Вивьен разлепились, а голосовые связки ожили.

— Мама! Мама! — отчаянно завопила она.

Саймон уныло бродил по вилле. Почему Вивьен, такая рассудительная, респектабельная девушка, в одночасье превратилась в непредсказуемое существо? Раньше Саймону время от времени даже становилось скучно в присутствии Вивьен. Все в ней было выверено до последней капли. И в постели она была холодноватой. Иногда в голову Саймона закрадывалось подозрение, что Вивьен позирует перед ним.

Та вышедшая в одном купальнике в Александрии девушка куда-то навсегда исчезла. Саймон порой тосковал по той незнакомке. Ему даже казалось, что случай на шоссе ему всего лишь привиделся, настолько реальная Вивьен отличалась от той шальной незнакомки.

В голову Саймона нет-нет да и закрадывалась мысль шокировать Вивьен, вывести ее из себя. Возможно, она расшевелится и вновь превратится в ту девушку из Александрии.

Дурацкая просьба отца купить Лулу кольцо все перевернула в его жизни. Вивьен обиделась и словно по мановению волшебной палочки принялась куролесить. Зачем-то прилетела сюда в Рим, присоединившись к этой странной тусовке исполнителей тяжелого рока. О ней стала писать пасквили желтая пресса, а ей, похоже, все нипочем.

Каким же дураком он был, что мечтал ее встряхнуть! Сейчас он все отдал бы, чтобы вернуть прежнюю Вивьен.

Навстречу Саймону двигалась Эмили Джойс. Саймон смутился и хотел уже куда-нибудь спрятаться, раствориться в воздухе, но потом рассудил, что взрослому мужчине не подобает испытывать столь постыдные чувства. Один раз он уже поставил себя в смешное положение — принял миссис Джойс за свою мать. Бедная женщина! Она наверняка подумала, что он сбежал из психиатрической лечебницы.

— Грустите? — мягко улыбнувшись, спросила Эмили. — Представляю, как вам сейчас тяжело…

Саймон вопросительно взглянул на мать Вивьен. Что она имеет в виду? Вивьен рассказала об их ссоре? Для дочери вполне естественно поделиться своими проблемами с матерью. Или же миссис Джойс говорит об ужасной статье в газете? Прочитать такое о собственной дочери — огромное испытание для матери. Да, скорее всего, именно о статье заикнулась миссис Джойс.