— Когда это было?

— Вероятно, в прошлую субботу, ночью.

Кол не вернул Арганду — теперь она была уверена, что случилось нечто ужасное.

— Пойдем, я хочу посмотреть, что происходит в этих лесах, — сказала Конни.

— Тогда пойдем найдем Рэта, — сказала Аннина, взбираясь на велосипед. Мимо них прогромыхала автоцистерна, отравляя воздух выхлопными газами.

— Кого?

— Приятеля Кола из лагеря. Он немножко странный, но на самом деле… — Она взглянула на Конни из-под ресниц. — Думаю, у вас может оказаться много общего.

…Колин Клэмворси был разбужен рано утром своей матерью. Он выплыл из темноты своих снов, как поднимается из глубины ныряльщик, но он не вырвался на поверхность, а остался погруженным в эту темноту, за границей истинного сознания.

— Колин, настало время для твоей боевой подготовки, — мягко сказала Кассандра, помогая ему подняться на ноги. Кол машинально потянулся к своей новой стеганой летной куртке и шлему — и то и другое было черного цвета и шло в комплекте с кожаными налокотниками и защитой для голеней.

— Как ты себя сегодня чувствуешь? Лучше? — спросила Кассандра, пока он застегивал свое снаряжение. Он кивнул и повернулся полюбоваться своим отражением в треснутом зеркале, которое висело в его похожей на камеру спальне. Он выглядел круто.

— Знаю, что это нелегко для тебя, Колин, — сказала она, закусив губу, — но он обещал мне, что не причинит тебе вреда. Он говорит, что раз его план провалился и мы с тобой не смогли заманить к нему Универсала, то теперь ему нужен ты, чтобы сделать это как следует. — Она слегка нахмурилась: мальчик никак не отреагировал на ее слова. — Ты слушаешь меня, Колин?

— Да, мама, — бесстрастно ответил он.

«Этого следовало ожидать», — сказала себе Кассандра. Это равнодушное состояние пройдет, когда уляжется шок от встречи с Каллерво. Оборотень сказал, что берет ее сына под опеку — велел считать это честью для себя. Скоро она получит Колина обратно. Ей приходится быть храброй ради них обоих. Однажды он еще скажет ей спасибо.

— Пойдем, — сказала она, с беспокойством наблюдая за ним. Хотя она и убеждала себя в том, что с ним все в порядке, ее инстинкт подсказывал ей, что это совсем не так. Она разрывалась между верностью Каллерво, который пообещал ей спасти горгону, и своими чувствами к сыну. — Тебя ждет твой учитель.

Они вышли из домика на холодный предрассветный воздух, снаружи ждал пегас, выдыхая из ноздрей струйки пара и потряхивая густой черной гривой, блестящей в слабом утреннем свете. Он подбежал к мальчику.

— Здравствуй, мальчик, — приветствовал его конь.

— Здравствуй, — машинально ответил Колин.

— Садись на меня верхом.

Кол немедленно повиновался — быстро вскочил на спину пегаса и запустил холодные руки ему в гриву. Пегас пустился вскачь, пошел на взлет и набирал высоту, пока они не оказались среди облаков. От водяного пара у Кола защипало в глазах. Он потянулся было опустить защитный козырек, но рука его замерла в нерешительности на полпути. Это длилось всего лишь мгновение, кое-что всплыло в его памяти: девочка, обхватившая его за пояс, и другой пегас — не этот.

— Колин, ты отвлекаешься. Мне придется наказать тебя, — зло заржал Каллерво.

Мальчика пронизала боль, и воспоминание растаяло, как огонек потушенной свечи. Каллерво фыркнул, он получал истинное удовольствие, подчиняя человека своей воле, тем более человека, дорогого универсальному посреднику. Это добавляло остроты его победе.

Колин не обратил внимания на эту боль и почти сразу же забыл о ней. Теперь он смотрел вниз, на склоны гор, и любовался рядами мифических существ, упражняющихся в боевых искусствах. Число сторонников Каллерво было огромным, на него единственного они возлагали свою надежду на то, что сумеют выжить на Земле. Каждый день преступления человечества: вырубка лесов, загрязнение внутренних вод и морей, кислотные дожди — слишком многочисленные, чтобы все их можно было перечислить, — привлекали на сторону Каллерво новых союзников. Он обещал одним ударом избавить мир от человечества, чтобы обеспечить им безопасное будущее. Мифические существа всерьез готовились к бою, и их вожак обещал, что час расплаты скоро настанет. Чтобы завершить подготовку к атаке, им нужно было только одно: универсальный посредник. Колин наблюдал, как два черных вепря били и рвали друг друга окровавленными клыками, их окружали воюющие банши, вопли которых тонули в хрюканье и визге этой схватки. Погодные великаны метали градины и молнии в склон горы, заставляя содрогаться всю долину. Впереди в облаках черный дракон сражался с белым, их тела сплелись в ужасный клубок зубов, когтей и крыльев.

Каллерво приземлился в небольшой боярышниковой рощице, недалеко от связки заостренных шестов.

— Возьми копье, мальчик. Ты должен попасть им вон в ту пустельгу.

Кол посмотрел на вершины деревьев и увидел хищную птицу, следившую за ними уверенным и холодным взглядом желтых глаз.

— Она не верит, что ты сможешь поразить ее, — усмехнулся Каллерво. — Что ты при этом чувствуешь?

Волна гнева, посланная Каллерво, взорвала пустое сознание Колина. Он потянулся за копьем и неловко швырнул им в птицу. Оно изрядно не долетело до цели и брякнулось на землю, не причинив жертве вреда.

— Плачевный результат, — презрительно фыркнул Каллерво. — Ты бросил его под влиянием чувств, а не волей рассудка. Попробуй еще раз.

Кол схватил другое орудие и на этот раз тщательно прицелился, оценивая расстояние и высоту, прежде чем сделать бросок. Копье аккуратно вылетело из его руки и сбило листья у самых лап пустельги, заставив птицу взмыть в небо с тревожным криком.

— Гораздо лучше. Больше не станет задаваться, верно? — засмеялся Каллерво. Колин тоже рассмеялся, но смех этот звучал безрадостно, и от него саднило в горле. — Возьми еще три копья. Посмотрим, удастся ли нам сбить ее на лету.

Кол взял два шеста в левую руку, а третий держал наготове в правой. Каллерво поднялся в воздух и пустился в погоню за пустельгой, летя с такой скоростью, чтобы нагнать ее. Птица ушла влево, но Кол ожидал этого движения и метнул копье. Оно поразило птицу в крыло, и пустельга, трепыхаясь, упала на землю со сломанной конечностью.

— Великолепный бросок, — злорадно сказал Каллерво. — Тебе положена награда.

Тут Колин ощутил, как по его венам пробегает волна торжества, оживляя каждый дюйм его окоченелого существа. Он ударил по воздуху свободной рукой, откинул голову и издал резкий ликующий крик.

— Ты теперь воин, мальчик, настоящий воин, — обрадовался Каллерво.

— Я хочу сделать это снова, — сказал Колин и поднял второе копье, готовый к бою.

Три велосипедистки наконец добрались до края Мэллинского леса. Конни едва узнала место для пикника: оно было украшено флагами всех цветов радуги и лозунгами: «Да — деревьям, нет — бетону!», «Спаси планету — пересядь на велосипед!». Как только Конни, спрыгнув с велосипеда, коснулась ногами земли, ее охватили боль и гнев при мысли, что все лесные создания скоро окажутся бездомными, а все деревья будут уничтожены. Стоя здесь, она чувствовала пульсацию жизни везде — и в траве, и даже на самых верхушках деревьев, но вскоре она оборвется, оставив только мертвый рубец на земле — и в ее душе. И эта рана никогда не затянется. Каждое дерево незаменимо. Интересно, что предпринимает Общество, чтобы спасти тех, кого можно. Организует эвакуацию мифических существ, пересаживает черенки и саженцы в новое место? Но ведь в этой части света осталось так мало лесов. Она бы хотела быть вместе с ними, чтобы помогать, потому что, вероятно, предстояло очень много работы — работы, в которой только она могла бы помочь.