В самом деле, Е. Киселев и его бэкграунд играли в «Армянгейте» на определенной (азербайджанской) стороне. Я, отстаивая правду (и государственный интерес) в этом вопросе, оказался для них серьезной помехой. Устраняя эту помеху, они задействовали как «компрометирующее обстоятельство» то самое пресловутое окончание в моей фамилии. Но это не все. Они обратились к именитым армянам, побуждая их дать негативную оценку моей личности. Именитые армяне этого не сделали, а, напротив, сделали прямо противоположное.

В этом водовороте мое личное знание о собственных мотивах и степени собственной интегрированности в некие клановые сообщества уже ничего не стоило. Процессу было на это наплевать. Ровно в той же степени, в какой какому-нибудь другому процессу будет наплевать на чью-то личную честность, причастность или непричастность к политико-экономическим распрям и так далее.

Так кто чем обусловлен?

В чем истина?

Как соотносятся перцепция и рефлексия?

Имеет ли выявленная мною неопределенность (она же «ниданетственность») ситуационный или фундаментальный характер?

Очень часто «ниданетственность» принимает именно фундаментальный характер.

Она, во-первых, основана на неполноте знаний. На их рефлексивности.

Она, во-вторых, вытекает из того, что перцепция, конечно, предпочтительна, но неокончательна. Персонаж может отрицать свою причастность к чему-то. И он по-своему прав. Но он может быть иначе причастен. Он может считать, что он действует, руководствуясь одними соображениями, а действовать, руководствуясь другими соображениями. В том числе и неосознанно-классовыми, и так далее. Он может действовать, исходя из одних мотивов, но испытывать давление как бы объективных интерпретаций, приписывающих ему другие мотивы. И он не может не учитывать этих интерпретаций. Даже если они являются в каком-то смысле заблуждениями, они влиятельны как заблуждения (мифы). Мифы, овладевшие сознанием элиты, это материальная сила. И потом, являясь заблуждениями в одном смысле, они не являются заблуждениями в другом.

Помня все это, будьте «неокончательными» в своих суждениях! Делайте их — но осторожно. Не «шейте» торопливо лишнего тем, о ком вы эти суждения высказываете. Выполняйте обет «ниданетственности», если хотите заниматься элитой.

Сформулированные мною четыре этических принципа сдерживают того, кто занимается элитой. Но не травмируют, а скорее очищают. Увы, не все этические принципы таковы. Есть принцип, к которому я сейчас перехожу. Он обязателен. Но не может не оказывать травмирующего воздействия на того, кто его соблюдает.

Этот пятый по счету принцип легче всего назвать имморализмом (трансморализмом, аморализмом), а назвав, сослаться на Макиавелли. Но легче — не значит лучше. Раз уж я стал, оговаривая принципы профессиональной этики, использовать русский новояз («ниданетственность», «несчитабельность»), то я продолжу такое занятие и введу в название принципа что-то от метода. Потому что мало назвать принцип — надо еще указать, как этот принцип реализовать в рамках профессионального действия. То есть процедуры исследования.

ПЯТЫЙ ПРИНЦИП я назову «НУИЧТОЙСТВО».

На массу утверждений вы должны отвечать не только с позиций «несчитательства» («мои суждения не предполагают вердикта») или «ниданетственности» («мои суждения принципиально неполны и не могут быть полными»), но и с позиций этого самого «нуичтойства». А это-то в миллион раз сложнее.

Вы рассматриваете модель, в которой ваш актор (он же, между прочим, человек) обвиняется в серьезных грехах. В воровстве, убийстве… А то и в чем-то более серьезном. Если вы занимаетесь любым другим делом, то вы, рассматривая модель, включите в рассмотрение характер деяний. Так или иначе, но вы это включите. А вот если вы занимаетесь аналитикой элит, то вы должны это из рассмотрения изъять. И не только из рассмотрения — из своего внутреннего мира. По крайней мере, до тех пор, пока вы являетесь не человеком только, а исследователем, вошедшим в столь особую сферу.

Как это сделать и почему надо это делать?

Сначала о том, как это делается. Это делается с помощью того самого «нуичтойства».

В вашу модель включен фактор (пусть сколь угодно гипотетический, но ведь фактор!) убийства. А вы должны спросить: «Ну, и что?». Вам придется включать в модели другие грязные факторы (иногда такие грязные, что дальше некуда). А вы должны спрашивать: «Ну, и что?».

А почему вы должны так поступать? Потому что таков весь ваш предмет по определению. А если он таков весь по определению, то он уже не таков. Вы скажете, что я играю в парадоксализм? Увы, это не совсем так.

Элитная игра трансформирует семантику, а значит, в чем-то и все остальное. Ничего уникального в такой трансформации нет. Когда вы начинаете рассматривать явление под тем или иным внеморальным ракурсом, мораль претерпевает определенный урон. И что делать? Не использовать теорию систем? В самом деле…

Льется кровь, страдают люди, а ты говоришь «автоколебания», «контуры», «вынуждающие воздействия». Но если не использовать коварно-внеморальные ракурсы при описании явления, то может ускользнуть суть. А значит, и возможность вмешательства.

Вы пытаетесь раскрыть суть межэтнического конфликта. Объяснить, что этот конфликт носит, так сказать, рукотворный характер. Что он не сам загорелся, а его разожгли. Вам отвечают: «Да какие там происки?! Вы народы унижаете! Делаете их марионетками! Посмотрите, какие страсти кипят!» Что вы должны ответить? Если вы не скажете: «Любое воздействие использует собственные частоты системы», — вы окажетесь нечестны и непрофессиональны. А если скажете, то вам в ответ возопят: «Люди страдают, а он про какие-то частоты какой-то системы!»

Вот так и с элитными играми. Вы рассматриваете явление под элитно-игровым ракурсом. Рассматривая его подобным образом, вы должны задействовать адекватную — внеморальную — семантику. Вместо того, чтобы сказать «украл», вы говорите «канализировал ресурс». Вместо того, чтобы сказать «убил», вы говорите «изъял элемент из игрового контура».

И когда к вам при таком описании лезут с морализациями, вы должны сказать: «Ну, и что?» Это не значит, что при другом описании вы скажете то же самое. Но если вы занялись элитной аналитикой, то «нуичтойство» — это ваш профессиональный, а через это в чем-то и моральный долг.

Если он слишком тяжел для вас, смените профессию.

По отношению к очень многому вы должны говорить: «Ну, и что?», если хотите заниматься элитой. Для вас наркотрафик — это жуть кромешная и особо тяжкое преступление. А для того, кого вы исследуете, это позиция в игре и не более.

Увы, есть масса вещей, которые аналитик элит должен понимать и одновременно не имеет права утверждать.

Он должен понимать, что наркотрафиками балуются все спецслужбы мира при негласной санкции своих государств. Но поскольку санкция негласная, то какое он имеет право это утверждать? «Поскольку известно, что все…» Стоп! «А откуда это вам, батенька, известно? Не смейте нас марать! Вы приписываете нам бог знает что, а мы любого наркобандита в клочья порвем, мы это избирателям обещали и вот-вот начнем делать!» Или скажут: «Докажите!» А что значит это доказать?