– Всплываем на десять метров, готовить торпедные аппараты, открыть носовые заслонки!

Змеиная голова перископа снова вынырнула из-под воды. Французский броненосец был совсем рядом, не больше чем в четырёхстах метрах. «Репюблик» – прочёл на его борту командир субмарины. «Хм, – подумал он. – Республика – это плохо, настоящее государство должно быть империей. Значит, этому кораблю не надо плавать – пусть идёт на дно!»

– Пли!

Напряжение было так велико, что Отто Херсинг на какое-то время утратил обычную невозмутимость. Вместо того чтобы уйти на безопасную глубину, он остался у перископа, не в силах оторвать глаз от полоски белой пены, потянувшейся по направлению к атакованному кораблю. А потом из моря вырвалось облако дыма, и подводники услышали металлический лязг, завершившийся оглушительным взрывом.

Созерцание торпедирования могло дорого обойтись экипажу «U-21». След от торпеды был отчетливо виден на поверхности моря – только слепой не догадался бы, где находится выпустившая её подводная лодка, – и сразу после взрыва по нему ринулась целая группа эсминцев

– Убрать перископ! Ныряем!

«U-21» пошла на глубину, выжимая остатки ёмкости из умиравших аккумуляторных батарей. Рев винтов оглушал; Херсинг понимал, что попал в ловушку, и знал, что из неё есть только один выход.

– Полный вперед!

Удача благоволит храбрым. Отчаянный маневр «U-21» увенчался успехом: субмарина поднырнула под тонущий корабль и, пройдя под ним, выскочила с другого борта, чудом избежав смертельного объятия «утопленника». Эсминцы, суматошно метавшиеся в разные стороны, потеряли след.

– Атакуем второй? – пересохшими губами спросил помощник.

– Нет, не будем жадничать, – спокойно ответил капитан-лейтенант. – Одного линкора в день достаточно.

Дело было сделано: французские корабли торопливо подались к берегам, вывешивая противоторпедные сети, и ночью, под покровом темноты, «Гебен» и «Бреслау» проскочили мимо них. Правда, у самого входа в Дарданеллы «Бреслау» угодил на минное поле и затонул после трёх последовательных взрывов, однако Сушон посчитал это не слишком высокой платой за успех своего отчаянного рейда.

* * *

Набег германских крейсеров на Порт-Саид имел далеко идущие последствия. Одна из важнейших британских коммуникаций была надолго прервана, и союзники утратили покой и сон, ожидая повторного набега грозного рейдера, пусть даже оставшегося в одиночестве. И в итоге англичане в преддверии большого боя с Хохзеефлотте вынуждены были перебросить на Средиземное море линейные крейсера «Индифатигэбл» и «Индомитебл»: французские додредноуты, тихоходные и уязвимые для атак подводных лодок, оказались неспособными перехватить «Гебен» в открытом море.

И только для одного корабля турецкий пароход с цементом, затопленный в Суэцком канале, оказался спасением. Русский крейсер «Пересвет», выкупленный из японского плена и следовавший на Север, вынужден был изменить маршрут и обогнуть Африку. Тем самым «Пересвет»[28]избежал встречи с германской миной, ждавшей его в десяти милях к северу от Порт-Саида…

– Высочайшим повелением государя-императора нам, господа, предписано всемерно активизировать деятельность флота.

Николай Оттович Эссен[29], командующий Балтийским флотом, говорил сдержанно и сухо, однако все присутствующие хорошо понимали, что стоит за словами адмирала.

Балтийский флот, воссозданный перед Первой мировой войной, не предназначался для активных наступательных действий. Такое положение вещей проистекало из реального соотношения сил: четыре балтийских додредноута – «Андрей Первозванный», «Император Павел I», «Слава» и «Цесаревич» – не могли противостоять в открытом бою дредноутам Флота Открытого моря. Русские броненосцы должны были встретить врага на Центральной минно-артиллерийской позиции в устье Финского залива, заваленного минами и прикрытого многочисленными береговыми батареями, – нападение германского флота на Кронштадт и Петроград казалось неминуемым.

В 1916 году Балтфлот значительно усилился: в строй вошли четыре дредноута типа «Гангут», восемь эсминцев типа «Новик» и шесть подводных лодки типа «Барс». Тем не менее, флот отсиживался за многорядными минными заграждениями, предпочитая лишний раз не искушать судьбу. В Балтику выходили крейсера и миноносцы, подводные лодки охотились у берегов Швеции, но линкоры, намертво вцепившиеся якорями в каменистое дно гельсингфоргской гавани, покидали её редко и ненадолго. И вот теперь – «активизировать деятельность флота».

Адмиралы, собравшиеся на военный совет на борту флагманского крейсера «Рюрик», догадывались (а кое-кто из них знал наверняка), откуда растут ноги. В Северном море нарастало противостояние Гранд Флита и Хохзеефлоте; решительное столкновение между ними могло решить исход всей войны, и англичане нажали на своего восточного союзника, надеясь, что его «активные действия» оттянут на Балтику хотя бы несколько германских дредноутов (в конце концов, прецедент с переброской дивизии «гельголандов» перед боем у Лофотенских островов уже имел место).

– Нам с вами, – продолжал Эссен, – предстоит решить, где и как именно мы сможем активизировать деятельность флота, и в чём эта активизация может быть выражена.

Чувствовалась, что Эссену не слишком нравится «высочайшее повеление», но приказ есть приказ, особенно в военное время.

– Полагаю, – начал адмирал Небольсин, – что действия наших лёгких сил в Рижском заливе и у Моонзундских островов могут произвести желаемый эффект. А если обстрелять линейными кораблями приморский фланг германской армии, то такие действия наверняка вызовут энергичные ответные меры со стороны неприятеля.

– Для выполнения этой задачи будет достаточно 2-й бригады линейных кораблей, – поддержал его Бахирев. – Плюс бригада крейсеров – «Баян», «Адмирал Макаров», «Олег» и «Богатырь», – эскадренные миноносцы и подводные лодки. После гибели на наших минах «Фридриха Карла» и потопления английской субмариной «Принца Адальберта» у немцев на Балтике только «Роон» и «русалки»[30]; «Принц Генрих», по нашим сведениям, переведён в статус штабного корабля. При таком соотношении сил мы можем рассчитывать на успех, если, конечно, германцы не бросят против нас эскадру «кёнигов» и «кайзеров».

– Именно этого от нас и хотят, – уточнил Эссен. – Союзники желают, чтобы мы оттянули на себя часть германских кораблей первой линии, а как мы это сделаем, их уже не волнует. Я не уверен, что появление в Рижском заливе четырёх наших броненосцев вынудит Шеера перевести на Балтику свои дредноуты.