— В смысле, в чем разница? — я нахмурился. — Они даже цветом отличаются…

— Хренетом они отличаются! Нет никакой разницы в этих двух кусках! Только ты, почему-то, держишься именно за этот! Меня чуть не убили из-за тебя!

— Постой…, - злость на девушку внезапно схлынула. Я переводил взгляд с одного куска железа на другой и с каждым мгновением озадачивался все больше и больше. Действительно, если убрать цвет, то разницы между двумя кусками стали не было никакого — ни в размерах, ни в форме, даже в протяженности. Они были полностью идентичны! Но при этом я четко понимал, что зеленоватый цвет путеводных балок означает безопасность, в то время как все остальное — смерть. Ибо стражи не дремлют.

— За что тут надо держаться? — из состояния глубокого ошеломления меня вывел зычный голос. Я сконцентрировал взгляд и нахмурился — подошедший к нам паладин был каторианцем. Сразу возникли неприятные ассоциации с Арчибальдом, но я постарался засунуть их глубоко внутрь. Кем бы этот пал не был, он не виноват в том, что Арчибальд сволочь.

— Мы вас подождем! — со стороны поляны послышался гогот магов и за каторианцем показались оставшиеся паладины.

— Взялись за эту балку, живо! — приказал я и двинулся вглубь леса. — Того, кто не касается балки, через десять секунд сожрет стражник!

— Земеля! — Монстричелло расплылся в улыбке и без тени смущения полез обниматься. — Нам сказали, что тебя обнулили!

— Живой я, живой, — под фырканье Долгунаты я выбрался из объятий танка и двинулся вглубь леса. — Идем, впереди учитель.

— Думаешь, тебя это спасет? — пренебрежительно фыркнул Нарталим, тем не менее взявшись за балку. — Маги тебя живым не выпустят из Академии.

— Главное чтобы они тебя живым выпустили, красавец, — с нескрываемой злостью ответил я. — Думаю, Шарда обрадуется информации, что один из паладинов предал орден!

— Ты ничего не докажешь, смертник! Монстр, отправь его на перерождение! Если сдадим его магам, нас трогать не будут!

— Но…, - замешкался Монстричелло. — Он же нам, типа, помогает…

— Какой помогает? Это подстава!

Недавно появившийся интерфейс изменился, заполнившись только что полученными данными. Появилась надпись, заполнилась строка, но самое разительное преобразование — над головой Нарталима, подозреваемого по делу, высветилась яркая желто-красная цифра «64», отображающая либо мой прогресс в изучении дела, либо степень вины эльфа по мнению системы.

— Монстр, я не понял, ты почему тормозишь?! Убей его!

— Нарталим! — полным ненависти голосом произнес я. Если бы эльф не ерепенился, то вынесение вердикта я бы отложил до возвращения из Академии. Возможно, к этому моменту он бы исправился и осознал всю неправоту своего поведения, тогда бы нашли способ решить этот вопрос мирно. Но раз эльф решил встать у меня на пути, так тому и быть! 65 % ознакомления с делом кажутся мне достаточными для того, чтобы вынести свое решение. Пусть оно и основано в большей части на эмоциях! — Я признаю тебя виновным в предательстве и попытке убийства паладина и приговариваю тебя к…

— Приговариваешь? — рассмеялся Нарталим, перебивая меня. — Кто ты такой, чтобы меня приговаривать? У тебя совсем крыша поехала?

Не стой передо мной ржущий эльф, я бы задумался над возникшим сообщением. Но глядя на скривившееся от презрения лицо Нарталима, у меня было только одно желание — стереть дурацкую ухмылку с его лица, поэтому сквозь зубы прорычал:

— Кто я такой? Я — судья! И я приговариваю тебя к лишению инициации и смерти! Ты недостоин того, чтобы быть паладином! Ты недостоин того, чтобы закончить Академию! Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!

— Что за…?! — одновременно послышалось три удивленных голоса: Нарталима, Логир и Долгунаты, однако меня заботило сейчас не это. Стрелка моего виртуального спидометра качнулась в темную сторону и над ней появилась надпись «1». Я ухмыльнулся — Император признал мой вердикт справедливым, но чрезмерно жестоким, изменив некий параметр в темную сторону. Доброта не мой конек. Руководствуясь внезапным озарением, я открыл окно характеристик и удостоверился в собственной правоте: отныне я «Ярополк, паладин Тьмы».

— Ярый, ты что, совсем охренел? — дико взревел Нарталим, когда вокруг него на несколько мгновений появился загадочный красный свет. — Верни все как было! Я отцу пожалуюсь, он тебя уроет! Мы заплатили за инициацию!

— Ярый, я не могу…, - прошептала Логир, посмотрев на меня ошарашенным глазами. — Я не готова… Это жестоко…

— Сделаю! — бросила Долгуната, превращаясь в пантеру. Нарталим завизжал, словно подстреленный поросенок, выхватил свой меч и попытался проткнуть устремившуюся к нему пантеру, но Ната была слишком юркой для неопытного фехтовальщика. Сверкнули когти, послышался сдавленный хрип и в Академии стало на одного игрока меньше. Нарталима можно было вычеркивать из памяти.

— Валим их! — закричал каторианец, бросаясь на Долгунату. На его глазах убили представителя класса, поэтому нужно отомстить обидчику. Руководствуясь скорее эмоциями, чем разумом, каторианец принял решение и начал действовать в соответствии с собственным представлением о справедливости. Истинный паладин!

— СТОЯТЬ! — мой крик, возможно, слышали даже маги на точке возрождения, но мне было на это наплевать. — Кто дернется — обнулю к чертям собачьим!

Понятия не имею, что остановило каторианца — крик, оскал Долгунаты или какие-либо индивидуальные системные сообщения, однако он замер, не добежав до Наты всего несколько шагов.

— Слушать сюда! — продолжил рычать я, выплескивая наружу всю накопленную за последнее время ярость и злость. — Нарталим хотел вас всех слить магам, я лично слышал его разговор с Дангардом, одним из главных среди них. Жестко, но он получил по заслугам! Среди паладинов предателей не будет! Сейчас мы двигаемся к учителю, проходим обучение. Если кого-то что-то не устраивает — возвращайтесь на поляну к магам. Они вас встретят с распростертыми объятьями. Вопросы?

Я исподлобья посмотрел на оставшуюся группу. Логир и сухощавый паладин потупили взор, по Сарталу нельзя было понять, что у него на уме, хотя кончик хвоста ящерицы нервно дергался. Монстричелло недоуменно переводил взгляд с одного игрока на другого, не понимая, что делать и кого бить. Каторианец старался прожечь меня взглядом и только третий из прибившихся паладинов — то ли гном, то ли лепрекон, фиг его знает — отрешенно рассматривал окрестности, словно его не касалось все происходящее.