– Страшнее не бывает! – ужасно захрипела Х6 Модель.

– А мне начинает нравиться! – признался я, ощущая себя уже в теле изгибающейся инопланетянки…

– Немедленно прекрати брачные игры с недоразвитым гуманоидом и свяжись с Центром управления твоей воли! – исступленно заорала Х6 Модель.

– Да ну тебя, на хрен! Мне еще никто так не нравился! – возмутился я, сразу же убавив звук Х6 Модели.

Инопланетянка еще глубже погрузилась в меня, крепко захватывая могучими щупальцами своего ненасытного лона…

– Мер, Мар, Мур, – прошептала она…

– Мер, Мар, Мур, – прошептал я…

– Это опасно! – весьма тихо заорала Х6 Модель, которую я тут же отключил…

Теперь нам с инопланетянкой переводчики были не нужны…

А со временем я закопал свой скафандр и остался навсегда на этой чудесной планете… Вот так совершенно неожиданно для себя я стал рабом лона самой чумовой и прекрасной инопланетянки Ме, которую я обожал до безумия…

Иногда мы с Ме откапываем мой скафандр и она с диким хохотом одевает его на свое роскошное голое тело, а я в это время с превеликой радостью включаю Х6 Модель, которая уже ничего не переводит, а только жалобно хрипит и визжит… Как побитая собачка…

И вот, под этот самый бесполезный и уже нечленораздельный вой Х6 Модели наша опасная хрень становится еще более остроощутимой и продуманной, как и всякая неожиданная и заранее незапрограммированная Вечность…

Р. S. Для тех, кто хочет больше знать:

Язык мемамуров легко распознавался сам, в нем было всего 8 букв и 12 адиоматических выражений, означающий при разных интонациях и жестах с подмигиванием и подхохатыванием еще 26 смысловых понятий… Но этого было вполне достаточно, чтоб жрать, убивать, заниматься любовью и ходить в туалет… В общем, вполне сносно существовать… А что касается опасной хрени, то как мне кажется ее специально выдумали для таких дурачков как я, чтобы мы как заведенные роботы по чьей-то команде носились от одной планеты к другой ради передачи всякой бессмысленной белиберды, какой была и так переполнена вся мировая Интернет-сеть…

Кстати, с Ме я наплодил около тысячи таких же чумовых и прекрасных мемамурят… Дело в том, что мемамуры рожают постоянно, каждый день, через два часа после соития… Возможно, это вызвано тем, что они постоянно убивают друг друга, а поэтому им постоянно необходимо увеличивать свою популяцию… Питаются они исключительно воздухом, а поэтому никакого земледелия или охотоводства со скотоводством у них совершенно не наблюдается, поэтому все свои силы мемамуры расходуют исключительно на Любовь и на Войну… Поэтому и на знаменах у них нарисованы голые девы и оружие в виде нашего древнего древка, копья, ну, в общемп, фаллоса…

Иногда хочется застрелиться, и тогда я иду в зоомагазин и покупаю себе крысу… Потом беру и бросаю ее в ванную и она плавает взад вперед…

Я ей делаю островок, на котором она спит, кладу ей на островок сыр с хлебом, и гляжу, как она с удовольствием ест…

И во мне просыпается жажда жизни, я тоже начинаю есть, глядя на крысу… Я даю ей имя Жизнь, и она становится возвышенной и великой…

И я преклоняюсь перед ее живучей и колоссальной энергией, с какой она реализует себя… Думаю, если бы я с такой же энергией носился по земле, я бы достиг многих значительных моментов в своей жизни…

Может быть и хорошо, что не достиг, ведь так, я больше думаю, а мысли иногда и спасают, и помогают нам реализовать себя несколько иначе…

Но мне все-равно нравится крыса по имени Жизнь…

Жаль только, что крысы недолго живут, и поэтому за жизнь у меня будет много Жизней…

Духовно или астрально, но я питаюсь от нее ее энергией…

Любое живое существо несет в себе вместе с Жизнью сгусток необъяснимой материи, которая залечивает любые полученные нами раны…

И только за это можно быть благодарным любой живой твари, которая более беззащитна и подкупает этой самой беззащитностью еще сильнее чем ее колоссальная энергия…

Да будет любая Жизнь жива любой тварью и ее прекрасной – живой любовью… Аминь…

Сегодня пахло девой и цвел луг…

Мухотренькин, как всегда лежал на деве…

Я подошел к ним и сфотографировал их на память,..

Через некоторое время я опять их сфотографировал, но они меня не замечали… Это расстраивало меня…

Конечно они занимались очень нужным делом…

Это приносило и прекрасные чувства, а чуть позднее и свои плоды, но я все равно был расстроен…

Птички радостно щебетали, но я все равно был не в себе, может потому что, я как и Муха хотел лежать на ней, но у меня не было девы…

И вообще в нашей деревеньке почему-то все девы ложились именно под Муху, будто в нем таился какой-то загадочный для всех секрет, или он знал, сволочь, что с ними надо делать, или он привлекал их своими пахучими свойствами, все это оставалось загадкой… Завидя их нежный поцелуй, я весь скривился…

Так мне хотелось тоже поцеловать ее…

И почему они не находят себе укромного места, а занимаются этим прямо на цветущем лугу…

Ох, уж этот летний вечер… Потом эта дева встала и ушла, а на ее место пришла другая дева и тоже легла с Мухой, то есть под Муху…

А тут еще начался дождь, но они все равно самозабвенно любили друг друга, словно дождя не существовало…

И тогда мое сознание раскипятилось…

И я подумал о сабантуе, потому что до меня тут же донесся замечательный запах дымящихся шашлыков… Кто-то оставил их для нас, и мы их жадно поедали, и я, и Муха своими развратными девами…

А птички так радостно щебетали, что я незаметно и сам лег с одной девой и полностью растворился в ней…

Мухотренькин ходил вокруг нас с мученической рожей…

Его страшно расстроило, что одна дева все же предпочла меня, и теперь он мучился, плакал и даже вставал перед нами на колени…

А когда мы встали и пошли с ней в лесную чащу, то он полз за нами и целовал наши следы… И даже когда на высоком дубе мы с девой сладостно проникали друг в друга, Мухотренькин плакал и целовал кору дерева, на котором мы сотворяли с девой великое таинство…

А за ним и все остиальные девы плакали, молились на нас и целовали кору дерева…

И даже когда мы с нежной девой растаяли в солнечных лучах, они продолжали плакать и молитьсяч на солнце, в котором растворились две наших возлюбленных тени… Любите друг друга и вам тоже будет хорошо!… Аминь!…

Я ходил часами вокруг ее дома… Она выглядывала из окна и смеялась…