Впрочем, от их желания или нежелания ничего не зависело – оба понимали, что такое приказ. Начальство не пожелало привлекать новых людей к делу, и теперь Алексеев с Духовым в сопровождении Головатова и Саенко летели в Казань, к армейскому другу Белозерцева. Они не понимали, зачем понадобились для столь простого дела – защищать следователей не от кого, не станет нападать на них обычный гражданин, да еще и немец по национальности – немцы всегда отличались крайней законопослушностью.

Глядя в иллюминатор на простирающуюся внизу клетчатую землю, Михаил пытался разобраться в самом себе и своих взглядах. Когда служил в армии, все было просто: здесь свои, а там – враги. Врага надо уничтожить любой ценой, пока он не уничтожил тебя. Но как понять, кто на гражданке враг? Сам вон попал на работу к такой твари, что проб ставить негде. А все почему? Не разбирался в гражданской жизни, ухватился за первое выглядевшее достойным предложение – жить-то на что-то надо, за свои тридцать пять лет он почти ничего не скопил, а что было – досталось жене при разводе.

Михаила всегда смущала откровенная несправедливость окружающей жизни. В ней преуспевали отнюдь не те, кто должен был преуспевать. Наоборот, наверх взбирались самые подлые, самые пронырливые и гнусные людишки, с которыми даже находиться рядом было противно. А затем пролезшие наверх постепенно создавали условия, чтобы подняться могли только такие же, как они сами. Иногда это не срабатывало, и тогда стране предоставлялся шанс хоть немного ожить. Но стоило оказаться у власти хоть одному из этих, как все и вся предавалось и продавалось. Ради личной выгоды – больше ничего для таких выродков не существовало. Чести, веры, любви, достоинства, гордости и прочих человеческих качеств для них нет.

А зовущие себя либералами и демократами пресмыкаются перед такими. Для них ведь главное «свобода» от всего человеческого, возможность творить любую мерзость безнаказанно. При этом они подсознательно ощущают, что творят именно мерзости, и до смерти боятся воздаяния. Потому так и протестуют против любой сильной власти – для них само существование силы, способной привлечь их к ответственности, является кошмаром.

К счастью, эти господа так и не сумели полностью развратить русский народ по примеру Запада, и теперь в России слова «либерал» и «демократ» стали ругательствами. Это данных господ дико возмущало – они даже решили, что русский народ их, таких «святых» и «праведных», недостоин, а значит, такого народа не должно быть. И стали прилагать к этому все усилия, радостно подпевая любому врагу. Они не понимали, что вызывают тем самым еще большую гадливость к себе, и продолжали угождать своим хозяевам.

Вспомнились девяностые годы прошлого столетия, и Михаил невольно сжал кулаки от ярости – все порушили, что смогли, да еще и радовались этому. Скоты! К счастью, пришел президент, который понемногу стал отбирать власть у либералов и заново отстраивать страну и армию. Началось перевооружение, восстановление разрушенных «эффективными собственниками» заводов. Это настолько пришлось не по вкусу либеральной интеллигенции, что президента обвинили в фашизме, начали дружно втаптывать в грязь – ведь для либерала главное ослабить родину, а ее усиление приводит его в ужас. Как же, проклятая тюрьма народов снова сможет противостоять благословенному Западу! Не допустить! Запретить! Остановить!

Но и помимо либералов хватало нелюдей, особенно из разбогатевших в девяностые. Наворовавших столько, что не сосчитать, ограбивших весь народ. Но сделавших это в «законном» порядке, поэтому тронуть их было нельзя. Поэтому так встревожило высокое начальство появление беловолосого, который на человеческие законы плевал с высокого потолка. Его не подкупишь, не обманешь, не переубедишь. У него одно: виновен? Значит, будешь наказан. Без лишней говорильни. И это майору безумно нравилось. Только так и надо с нелюдью поганой поступать!

Знакомые, увлекающиеся мистикой, как-то сказали, что на Земле практически не работает закон Воздаяния. Может, и так, Михаил в столь высоких материях не разбирался, но несправедливость окружающего мира видел. Вот только что делать для исправления ситуации не понимал. Очень хотелось, чтобы появилась возможность все изменить, он готов был служить тому, кто на это способен, но где такого кого-то искать?

Судя по ощущениям, самолет пошел на посадку, и Михаил отвлекся от размышлений. Ему почему-то казалось, что они зря отправились в Казань – нет здесь Белозерцева, и не было. А где он может быть? У своего второго друга? С Дальнего Востока который? Вполне возможно. Если для него расстояние ничего не значит, то он и там мог оказаться.

Пока самолет выруливал к зданию аэропорта, Михаил еще раз прокрутил в памяти запись нападения на лаборатории и камеру Белозерцева. Уровень нападавших потрясал, он не представлял, как можно с ними справиться, если их только крупнокалиберные пулеметы берут. Понятно, почему руководство ФСБ в таком шоке. Ведь пришлось столкнуться с чем-то сверхъестественным. Впрочем, после беловолосого уже ничему удивляться не стоит.

Внезапно в голову пришла одна мысль, и майор даже вздрогнул. Ведь что же получается, после столкновения со всем этим земная цивилизация необратимо изменится? Обязательно, не сможет не измениться. И эти изменения могут перевернуть все вокруг с ног на голову. Если, конечно, те, кто не заинтересован в изменениях и имеет власть, не помешают. Только Михаил почему-то сомневался, что у них получится. Надвигалось нечто глобальное, и он был этому рад.

Даже без вмешательства внешних сил в мире творится непонятное. Взять хотя бы победивший в 14-м году киевский майдан, который кто-то использовал для своих целей. Вначале обманутые люди вышли протестовать, а затем началось – на майдан зачастили западные политики. А уж после того, как боевики в масках принялись забрасывать коктейлями Молотова безоружных милиционеров… После этого окончательно стало ясно, что на Украине происходит что-то страшное. И действительно, там началась откровенно нацистская вакханалия, вскоре развернувшись вовсю. Прыгающие толпы, призывающие вешать и резать русских, еще тогда потрясли Михаила до глубины души. А ведь русские считали украинцев братьями! Только вот последние, похоже, так не думали и готовы были убивать любого, кто отказывался принимать их звериную, бесчеловечную идеологию. А затем началась война на Донбассе, и длится уже почти пять лет. Судя по всему, Украину вскоре ждет страшная, жестокая гражданская война по всей территории страны. Может, это и к лучшему – другого способа для ее жителей освободиться от нацистов Михаил не видел.

Прямо к трапу самолета подали присланную из местного ФСБ машину. Головатов и Саенко по дороге переговаривались, а Алексеев с Духовым предпочли помалкивать, неуютно чувствуя себя в штатском.

До квартиры Шнайдера пришлось ехать около часа. Местные коллеги сообщили, что тот сейчас дома. Когда приехали, Михаил окинул взглядом самую обычную обшарпанную хрущовку и усмехнулся – сам в Питере жил в такой же. Богатые люди в подобных домах не живут, поэтому финансовое положение друга Белозерцева сразу стало ясно.

Дверь не открывали довольно долго, затем щелкнул замок, и на пороге появился среднего роста хмурый светловолосый красавчик. Михаил хмыкнул про себя – девки, наверное, за ним шлейфом вьются. Но при этом довольно развит, крепкие сухие мышцы, видно, что тренируется.