— Но почему это так важно? — удивился отец.

— Позже объясню, — пообещал Дрю.

В гостиную в сопровождении миссис Солье вошла Лайла. Она вопросительно посмотрела на Дрю.

— Мисс Дю Шамп, пока мы будем ждать ужина, позвольте мне показать вам наш сад? — предложил отец.

Бросив взгляд на Дрю, Лайла согласно кивнула.

— Конечно же, мне будет приятно его осмотреть.

Когда они ушли, Дрю улыбнулся, глядя на свою мать, пребывающую в полном замешательстве.

— Я так понимаю, ты хочешь поговорить со мною тет-а-тет?

Он рассмеялся.

— Я просто хотел попросить тебя не упоминать о том, что я собираюсь баллотироваться на должность мэра. Лайла не знает, что это единственная причина, по которой я решил взяться за ее дело, и мне не хотелось бы объясняться с ней по этому поводу.

Мать помрачнела и неодобрительно покачала головой.

— Не для того я растила сына, чтобы он так лукаво играл человеческими жизнями. Ты должен быть честен по отношению к ней.

— Может, позже, но не сейчас. Пока еще я пытаюсь установить доверие между нами, — ответил Дрю.

— Позже, когда она узнает обо всем, какое бы доверие и не возникло между вами, оно будет разрушено. Я ничего ей не скажу, но, надеюсь, ты не будешь слишком долго скрывать от нее эту правду… А теперь пойдем, поищем твоего отца и Лайлу.

Дрю чувствовал себя так, словно его только что отхлестали линейкой по рукам. Однако, если Лайла узнает о том, что он взялся за ее дело ради собственной рекламы, она превратит его жизнь в сущий ад. Ему следовало готовиться к процессу, а это куда более суровая битва, нежели мелкие стычки с женщинами.

Часом позже они уже сидели за столом, уставленном яствами, приготовленными личным поваром семейства Солье. Ужин прошел спокойно, и Дрю наслаждался обществом своих родителей и Лайлы. Она прекрасно поддерживала беседу.

Грациозная и добродетельная, Лайла могла составить счастье любого мужчины, единственным ее недостатком было лишь то, что она обвинялась в убийстве.

Отец Дрю встал из-за стола.

— Простите, леди, но мы с сыном выйдем покурить. Ждите нас чуть позже.

Как только они оказались во дворе, Солье-старший протянул сыну сигару.

— Попробуй одну из моих новых кубинских сигар. Я приберегаю их для особых случаев, а сегодняшний вечер как раз такой…

— Спасибо, папа, — промолвил Дрю, принимая от отца спичку и зажигая сигару.

Отец сделал глубокую затяжку и медленно выпустил дым.

— Со всей этой газетной шумихой вокруг предстоящего дела ты поступил очень мудро, взявшись за дело мисс Дю Шамп, Джозеф Хоффман босс третьего избирательно округа, сообщил мне вчера, что твое имя обсуждалось как возможная кандидатура на должность мэра. Похоже, кто-то из твоих клиентов порекомендовал тебя, а они ищут кого-нибудь незапятнанного коррупционным скандалом последнего городского правительства.

— А, это наверное, мистер Сикамор, мой новый клиент. Что ж, это хорошая новость, потрясающе хорошая, — не сдержался Дрю.

Кажется его мечты становились явью. Вскоре он вступит в свою первую политическую гонку.

— А мистер Хоффман не упомянул, когда они собираются принять окончательное решение?

— Нет, они хотят, чтобы ты лично пришел на собрание.

— Приду, как только вернусь в Новый Орлеан, — пообещал Дрю.

— Нам понадобится заручиться поддержкой еще нескольких выборщиков избирательных округов, и я над этим как раз сейчас и работаю. Я ищу нескольких спонсоров, и к ноябрю мы уже будем в состоянии выставить твою кандидатуру. Надеюсь, мы сделаем официальное заявление под конец суда над мисс Дю Шамп.

— Да ты всерьез за это взялся, — заметил Дрю, наблюдая за тем, как лицо отца сияет от радости.

— И, конечно же, это лишь первый шаг на твоем пути к посту губернатора, — промолвил отец. Мне не удалось достичь таких вершин, но я сделаю все, чтобы их достиг ты.

Пост мэра одного из крупнейших городов Юга открывал прямой путь к губернаторскому особняку. Дрю было неприятно, что отец оказывает на него столь мощное давление, но в конце концов, папа лишь помогал ему осуществить мечту.

Но в этом ли заключалась его настоящая мечта? Он постарался отбросить подобные мысли. Да, конечно же, это его мечта.

— Так почему ты скрываешь свою предвыборную кампанию от мисс Дю Шамп?

— Я вовсе не хочу делать из этого тайны, просто я еще не готов сказать ей об этом. Она еще не вполне мне доверяет и наверняка превратит мою жизнь в ад, если узнает, почему я решил защищать ее в суде.

— Но ты как-то уже объяснил ей, почему принял это решение?

— Да, я сказал, что ее дело станет хорошей рекламой моей юридической конторы, но не стал говорить, что благодаря ей мое имя появится в каждой газете.

Солье-старший нахмурился и сделал очередную затяжку.

— А она просто прекрасна…

— Да, сэр, так оно и есть, — признал Дрю.

— Ты думаешь, это она убила своего мужа? Дрю как следует затянулся сигарой и выдохнул дым в теплый ночной воздух.

— Я не знаю, папа. Порой мне кажется, что она невиновна, однако все улики против нее. Да и сама она, как мне кажется, не уверена в том, что не убивала мужа.

— Что?

— Она давала Кювье лауданум, добавляла опийную настойку ему в чай, и все ради того, чтобы он не лез к ней в постель.

Брови отца полезли вверх.

— О, господи.

— Однако в ее защиту говорит тот факт, что умер Жан от отравления цианистым калием.

Отец согласно кивнул.

— Она кажется такой учтивой молодой женщиной! Она красива, изящна. В ней есть все, что требует мужчина от жены, когда пытается сделать политическую карьеру. Беда в одном — она обвиняется в убийстве.

Дрю посмотрел на отца, и, помолчав, затянулся сигарой. Отец лишь повторил вслух его собственные мысли.

— Ко времени окончания суда твое имя станет известно всему Новому Орлеану. И если общественное мнение будет на твоей стороне, ты без проблем станешь мэром Нового Орлеана.

— Именно поэтому я и взялся за это дело, — промолвил Дрю, хотя прекрасно знал, что на его решение повлияло не только желание прославиться.

— Есть только одна опасность, когда берешься участвовать в столь скандальном процессе, защищая клиентку-красавицу.

— Какая, сэр? — спросил Дрю, опасаясь, что и сам уже знает ответ.

— Я весь вечер смотрел на тебя и мисс Дю Шамп. По-моему, у тебя к ней чисто личный интерес. Не забывай, мой мальчик, что адвокат всегда должен быть прежде всего объективен.

— Я не перехожу границ дозволенного, отец, возмутился Дрю, довольно малоубедительным тоном.