— У тебя нет полномочий.

— Эйб Куперсмит дал мне полномочия.

— Йетс, да мне… Фразу Сэма оборвал писк мобильника. Он раздраженно отключил звук.

— Я занят, — произнес он и вышел из комнаты.

Йетс повернулся к Нине.

— Итак, мисс Кормье, — продолжил он уже без прежнего выражения наигранного сочувствия, — вернемся к нашим вопросам.

Сообщение было от Эрни Такеды. Судя по сопутствующему значку на экране, оно требовало срочного ответа. Сэм позвонил коллеге из своего кабинета.

Набирать номер пришлось несколько раз, так как линия была какое-то время занята. Когда Такеда наконец ответил, в его голосе слышалось волнение.

— Сэм, у нас для тебя кое-что есть, — сообщил он. — И оно тебя обрадует.

— Отлично. Обрадуй меня.

— Отпечаток пальца. Он неполный, снят с осколков бомбы, взорванной на складе. Но его будет достаточно, чтобы опознать злоумышленника. Я уже отправил отпечаток в Национальный центр картографической информации. Потребуется несколько дней, чтобы прогнать его через базу данных. Так что потерпи. Будем надеяться, что там окажется досье на нашего взрывника.

— Ты прав, Эрни. Ты здорово порадовал меня.

— И еще кое-что. О взрыве бомбы в церкви.

— Что именно?

— На основании последствий взрыва я сделал вывод, что бомба могла быть завернута в подарочную упаковку. Поскольку следов часового механизма не было обнаружено, то взорваться бомба должна была при разворачивании обертки. Но взрыв произошел преждевременно. Может, короткое замыкание или что-то в этом роде.

— Ты упомянул подарочную упаковку, Эрни.

— Да. Серебристо-белая бумага.

«Свадебная упаковка, — подумал Сэм, вспомнив о подарке, доставленном утром в церковь. — Если бомба должна была взорваться при развертывании подарка, не оставалось никаких сомнений в том, кому предстояло стать жертвами».

«Но зачем кому-то нужно было убивать Нину Кормье? — думал он, возвращаясь в конференц-зал. — Неужели тут что-то связано с ревностью другой женщины? У Даниэлы Кормье мотив был, но могла ли она зайти так далеко, чтобы нанять убийцу, который подложил бы в церковь бомбу?»

Интересно, что он пропустил за короткое время своего отсутствия?

Сэм открыл дверь и замер на пороге. Три детектива из убойного отдела по-прежнему сидели за столом. Нины в комнате не было.

— Где она? — спросил Сэм.

Йетс равнодушно пожал плечами:

— Ушла.

— Что?

— Ей до чертиков надоели наши вопросы, и она встала и ушла.

— И вы позволили ей уйти?

— Мы ни в чем ее не обвиняем. Ты что же, Наварро, считаешь, что нам следовало предъявить ей обвинения?

Ответ Сэма состоял главным образом из непечатных выражений. Охваченный подспудной тревогой, он вышел из комнаты. Выйдя на улицу, он постоял на тротуаре, глядя себе под ноги. Затем осмотрелся по сторонам.

Нины нигде не было.

«Кто-то пытается убить ее, — подумал он, направляясь к своей машине. — Я должен срочно ее найти».

По автомобильному телефону он позвонил в дом ее отца. Нины нет, ответили ему. Тогда он набрал номер дома Роберта Бледсоу. Безрезультатно. В доме Лидии Уоррентон ее тоже не оказалось.

Во время обеденного перерыва он все-таки отправился в дом Лидии на Кейп-Элизабет. В горе люди часто возвращаются домой в поисках сочувствия и покоя. Нине больше некуда деться. Она наверняка у матери.

Лидия оказалась на месте. Нины — по крайней мере, пока — там не было.

— Я не видела ее со вчерашнего утра, — сообщила Лидия, пригласив Сэма пройти в комнату, из окон которой открывался изумительный вид на океан. — Не думаю, что она придет сюда.

— Вы знаете, куда она могла поехать? — спросил Сэм. — С кем она захочет увидеться в таком состоянии?

Лидия покачала головой:

— У меня с дочерью не слишком близкие отношения, детектив. Да они никогда и не были другими. По правде говоря, Нина росла довольно трудным ребенком.

— Что вы хотите этим сказать миссис Уоррентон?

Лидия присела на белый диван. Ее красный шелковый брючный костюм казался кричаще-ярким на фоне светлых диванных подушек.

— Я хочу сказать… возможно, из моих уст это прозвучит ужасно, но Нина в чем-то сильно разочаровала меня. Мы в свое время дали ей так много разных возможностей. У нее была возможность учиться за границей. В престижной школе-интернате в Швейцарии. Ее сестра Венди отправилась туда и была в восторге. Нина ехать наотрез оказалась, настояла на своем. Были и другие вещи. Парни, которых она приводила домой. Смехотворные наряды, которые она носила. Ей были открыты такие широкие перспективы, но она так ничего и не добилась в жизни.

— Она дипломированная медсестра, — возразил Сэм.

Лидия пожала плечами:

— Как и тысячи других девушек.

— Она не другая девушка, миссис Уоррентон. Она ваша дочь.

— Вот поэтому я и ожидала от нее большего. Ее сестра говорит на трех иностранных языках, играет на пианино и виолончели. Она замужем за адвокатом, который скоро сделает прекрасную юридическую карьеру. Тогда как Нина… — Лидия вздохнула. — Я представить себе не могла, что сестры могут быть такими разными.

— Возможно, главная разница, — произнес Сэм, вставая, — заключается в том, насколько вы их любили. И одну, и другую.

С этими словами он развернулся и вышел из комнаты.

— Мистер Наварро! — окликнул его голос Лидии, когда он уже подошел к входной двери.

Оглянувшись, он увидел ее в коридоре — воплощение такого идеального вкуса и элегантности, что она показалась ему неживой. Нереальной. Едва ли не бесплотной.

Она совсем не похожа на Нину.

— Мне кажется, у вас возникло ошибочное представление обо мне и о моей дочери.

— Вас беспокоит то, что я могу подумать?

— Я просто хочу, чтобы вы поняли: я сделала для нее все, что только было возможно при сложившихся обстоятельствах.

— При сложившихся обстоятельствах, — ответил Сэм, — она тоже сделала все возможное.

Сказал и шагнул за порог.

Сев в машину, он задумался — куда ехать? Затем сделал еще пару бесполезных звонков. Где, черт побери, она может быть?

Единственным местом, которое он не догадался проверить, была ее новая квартира. Нина сказала, что дом находится на Тейлор-стрит. Телефона там, возможно, еще нет. Нужно туда поехать и все проверить самому.

По пути в город он думал о том, что рассказала ему Лидия. Похоже, Нина была паршивой овечкой в своей семье, нелюбимым ребенком. Она вечно все делала не так и ни разу не услышала от матери доброго слова. Сэму, в отличие от нее, повезло. Его мать сумела воспитать в сыне уверенность в собственных поступках.