Дэймон наступал на нее, и Соланж пятилась, безуспешно пытаясь увеличить расстояние между ними. Одну руку она держала перед собой, словно хотела оттолкнуть его. Другая – судорожно сжимала на груди складки туники. Страх в ее глазах становился все явственней.

– Прекрати! Почему ты так странно ведешь себя? Ты болен?

Соланж вдруг резко остановилась, словно бросая вызов – посмей, мол, только подойти ближе! Маленькая, отважная, глупая Соланж! Как же легко она попалась.

Дэймон с силой прижал ее к своей груди. Она не могла даже отбиваться, смятая его могучими объятиями. Ноги ее почти не касались земли. Он крепко держал ее до тех пор, пока она не перестала отбиваться и теперь лишь смотрела на него с безмерным удивлением.

– Да, миледи, – промолвил он вкрадчиво, – я болен. С чего бы иначе мне так поступать? И впился поцелуем в ее губы.

Соланж не вырывалась, не пыталась оттолкнуть его. Она бессильно замерла в его объятиях, отдаваясь во власть неистовых поцелуев.

Девять лет мечтал он об этих губах, девять долгих лет страстно жаждал испытать их сладость. Никто на его месте не упустил бы такого случая. Он не хотел до конца своих дней сожалеть об утраченной возможности.

Сначала Дэймону казалось, что Соланж просто смирилась с неизбежным. Губы ее, жаркие и податливые, покорно принимали его страсть. Это было слишком похоже на тот прощальный поцелуй, который Дэймон запечатлел на губах Соланж в утро ее свадьбы...

Но затем Соланж шевельнулась. Дэймон невольно крепче сжал ее, чтобы не дать вырваться. Однако она и не пыталась вырываться. Она лишь приподнялась на цыпочки, чтобы легче было дотянуться до его губ. Она отвечала на поцелуй.

Последняя преграда здравого смысла рухнула, сметенная ураганом страсти. Дэймон ждал именно этого – Соланж разделяет его желание...

Боже милостивый, так оно и есть! Руки Соланж лег ли на его плечи, и она прильнула к нему с той готовностью, о которой Дэймон лишь мечтал в своих грезах. Мечты стремительно становились явью. Плоть его, опьяненная близостью Соланж, пылала. Он подхватил ее на руки. Она была легкой, как пушинка, почти невесомой. Шелковистые волосы окутали ее податливое тело.

Губы их снова слились в жарком поцелуе. Теперь в Соланж не осталось и следа былой застенчивости. В объятиях Дэймона была зрелая женщина, чаровница, будившая в нем страсть и готовая отдаться ей. Он осыпал поцелуями ее лицо, шею, прижимался губами к нежной ко же за ухом.

Он слегка ослабил объятия, и Соланж соскользнула вниз, всем телом прижавшись к нему. Под туникой ее тело было горячим и атласно-гладким. Руки Дэймона отыскали ее грудь и сжали округлую упругую плоть. Соланж тихо вскрикнула и застонала, выгибаясь в его руках...

Она задыхалась, готовая целиком отдаться ему, и Дэймон неистово жаждал овладеть ею. Сейчас они, как в самых пылких его грезах, соскользнут на землю... Надо лишь отыскать местечко поудобней, чтобы Соланж не укололась о жесткую стерню. Пускай этот стог послужит им ложем, только бы поскорее утолить нестерпимый жар. Иначе он просто сойдет с ума...

Соланж вдруг оцепенела, приглушенно вскрикнув, и попыталась вырваться. Дэймон замер, крепко прижав ее к себе. Не может быть, чтобы этим все и кончилось. Она желает его, и желание это так же безудержно, как сжигающая его страсть...

Соланж крепко схватила его за плечи, с ужасом глядя куда-то за спину.

– Дэймон! Разбойники!

Страх, который прозвучал в ее голосе, мгновенно отрезвил Дэймона. От тотчас выпустил Соланж и резко обернулся, потянувшись к кинжалу на поясе. Увы, пальцы Дэймона наткнулись на пустые ножны – кинжал валялся на земле рядом с остатками завтрака, и дотянуться до него было невозможно.

Прямо перед ними замерли четыре всадника в грубой и грязной дорожной одежде. Двое откровенно посмеивались, остальные смотрели бесстрастно.

– Бог ты мой, – сказал бородач с длинным шрамом на щеке. – Сдается мне, мы им помешали.

Соланж шагнула вперед, встав между Дэймоном и незваными гостями.

– У нас нет ничего ценного. Вы только зря время потеряете.

– Да ну? – восхитился бородатый с деланным удивлением. – А, по-моему, мы еще никогда с такой пользой не проводили время. Верно, ребята?

Его спутники захихикали. Дэймон метнул на них убийственный взгляд.

– Соланж... – Он бережно обнял ее за плечи.

Услышав это имя, чужаки ошарашено смолкли, но Соланж этого не заметила. Она повернулась к ним, решительно уперев руки в бедра.

– Разве пристало настоящим мужчинам тайком подкрадываться к беззащитным путникам и отнимать у них последнее? Вы все трусы, трусы!

Дэймон притянул ее к себе.

– Соланж! – повторил он.

– Что ж, берите все, – надменно продолжала она. – Только оставьте коней. Они все равно не станут слушаться никого, кроме нас.

Всадники потрясенно таращились на нее. Дэймон не мог определить, что лишило их дара речи – слова Соланж или ее красота. В любом случае она храбро защищала их обоих от четверых всадников, каждый из которых, по крайней мере, вдвое больше ее самой. Трогательная сцена...

– Послушай, Соланж, – твердо начал он.

Она рывком обернулась к нему.

– Я не позволю тебе с ними драться! – горячо прошептала она. – Их слишком много, тебя убьют! Я этого не допущу!

– Драться? – эхом отозвался один из разбойников, рослый светловолосый парень. – Она хочет, чтобы мы дрались?

– С кем? – спросил другой.

– Никто ни с кем не будет драться, – решительно оборвал их Дэймон. – Миледи, позволь представить тебе моих людей, которым придется сейчас объяснить, какого черта они торчат здесь, а не исполняют свои обязанности в Вульфхавене.

– Твоих людей? – У Соланж округлились глаза.

– Именно. Господа, перед вами – леди Соланж, графиня Редмонд.

Соланж медленно высвободилась из его рук. Лицо ее горело. Она окинула взглядом всадников. Те были явно смущены. Все, кроме вожака со шрамом.

– Миледи, – промолвил он, спешившись и ответив Соланж шутовской поклон.

– Годвин, мой управитель, – ледяным тоном представил его Дэймон.

Соланж ничего не ответила. Она держалась неестественно прямо, губы сжались. Дэймон не мог винить ее за такую невежливость. Он и сам готов был придушить на месте всю четверку. В конце концов, Соланж нехотя кивнула и, пробормотав что-то, отошла к Иоланде.

Дэймон стиснул зубы.

– А теперь, – процедил он, – будьте добры объяснить мне, как вы оказались здесь.

Всадники неловко заерзали в седлах. Годвин кашлянул, деликатно прикрыв рот ладонью.

– У нас важные и спешные вести, господин мой. Мы понятия не имели, что между вами такое... согласие. Мы просто ехали по вашему следу.