Я остановилась около райотдела и позвонила.

— Андрюша, ты где? Я думала, ты будешь меня встречать с авоськой у входа.

— Танюша, извини, был вынужден срочно уехать. Ты же знаешь нашу работу, только выстроишь грандиозные планы, так они сразу же рухнут.

— Не волнуйся, твоя водка не прокиснет. Ладно, позвоню тебе завтра, договоримся о встрече. — Отключив мобильник, я стала разворачиваться, чтобы поехать в завокзальную часть города.

Неожиданно повалил сильный снег. Он хлестал в лобовое стекло крупными хлопьями, «дворники» едва успевали счищать его. Видимость была просто никакой, а пешеходы то и дело лезли под колеса, но, к счастью, до Песчаной улицы я добралась без дорожно-транспортных происшествий. Найти бы только нужный дом! Номеров совсем не видно. Кажется, сотый я уже проехала.

— Мужчина! — Я приоткрыла окно и окликнула прохожего. — Подскажите, до сто тридцать девятого дома еще далеко?

— Что-то зачастили к Толяну гости… Нет, барышня, недалеко — раз, два, три… да, четвертая хата по этой стороне.

Я проехала немного вперед, считая дома, и на всякий случай остановила машину на противоположной стороне дороги. Утопая по колено в снегу, дошла до забора и посмотрела на нужный дом — ни в одном окне не было света. «Наверное, Гуревич оторвался от моей погони, снова вернулся сюда и забрал дочурку, чтобы спрятать ее в более надежном месте. Может быть, стоит незаметно проникнуть вовнутрь? — размышляла я. — Вдруг удастся найти какие-нибудь улики? Конечно, можно и с соседями поговорить…»

— Эй, ты кого здесь ищешь? — раздалось где-то сзади. — Галку, что ли? Так ее здесь нет, уехала.

Я оглянулась и увидела небритого мужичка в вязаной шапочке, телогрейке и валенках. Он подошел ко мне почти вплотную, и я едва не задохнулась от перегара, исходившего от него.

— Простите, вы, случайно, не Анатолий Оленин?

— Он самый. А ты кто такая?

— Галина подруга.

— Тогда дай мне полтинник, — нагло заявил он.

— Зачем?

— Выпить хочу с горя, а Петрович самогон в долг не дает.

— Анатолий, а водка вас не устроит?

— Паленая?

— Почему паленая? У меня в машине есть бутылка хорошей водки и закуска. Все это будет вашим, но мне хотелось бы задать вам несколько вопросов.

— Вообще-то Галка сказала, чтоб я держал язык за зубами, но если ты ее подруга… Хотя я сомневаюсь, что у нее есть в Тарасове подруги. — Оленин замялся, раздумывая: нарушить данное слово и получить халявные выпивку и закуску или же не делать этого.

Я решила форсировать события, поэтому пошла к машине, открыла дверцу и достала литровую бутылку «беленькой». Толян, увидев презент, хоть и облизнулся, но сказал:

— Нет, я что-то ничего не понимаю. Тебе что, в натуре, от меня надо? Купить меня хочешь?

— Анатолий, я частный детектив, меня нанял Владислав Витальевич, чтобы я отыскала его дочь.

— А, тогда понятно. Значит, тесть пронюхал, что она в Тарасов вернулась. Говорил я Галке, сходи к отцу. Значит, она меня не послушала. Вообще-то Галка еще та сучка! Месяц жила у меня, пила и ела за мой счет, а потом уехала тайком, да еще прихватила мои бабки.

— Толя, давай поговорим об этом в доме. На улице холодно, да и снег валит. Не возражаешь?

— Не возражаю, если тебя саму мой вид не пугает. Галка говорила, что я на человека не похож. Да, оброс вот… Не боишься меня?

— Нисколько.

— Хочешь поговорить со мной — ради бога. Водку-то давай! Кажется, ты еще закуску обещала? — Скромностью Оленин явно не отличался.

Я передала ему бутыль, а потом достала из пакета, лежащего на заднем сиденье машины, палку копченой колбасы. По радостно-возбужденному выражению лица Толяна сразу стало понятно, что после первой рюмки он со всей откровенностью ответит на любой вопрос. «Прости, Андрюша, что половина презента, предназначенного тебе, ушла налево, но так надо для дела», — мысленно произнесла я, закрывая дверцу.

Оленин махнул рукой, приглашая в гости, и зашагал широким шагом к калитке. Я последовала за ним.

Все-таки самая конвертируемая валюта — это водка! В качестве оплаты за услуги ее принимают буквально все, разве что только собакам она до лампочки. На крыльце на меня накинулась маленькая визгливая шавка, не подозревающая, как щедро я одарила ее хозяина. Толян цыкнул на нее, и псина сразу же замолчала. Вот это дрессура!

Как снаружи, так и внутри дом Оленина производил очень убогое впечатление. Мне даже с трудом верилось, что красавица Галина, привыкшая к столичной роскоши, прожила в этом клоповнике целый месяц. Что же толкнуло ее на такой экстрим? Неужели проживание в этом «отеле» было частью ее коварного плана по осуществлению мести Барулиной? Вряд ли, я скорее бы поверила, что Оленина-Чижова попала в очень затруднительные обстоятельства, при которых ей было совершенно некуда податься. Наверное, она была на сто процентов уверена, что бывший муж ее не выгонит, и не ошиблась. Снова неувязка — она могла остановиться у отца или попросить, чтобы он снял ей квартиру. Бывший муж считает, что Галина не виделась с отцом, но мне доподлинно известно, что они общались. К чему такие тайны? Да, непонятки какие-то.

Когда Анатолий сбросил с себя деревенскую одежонку и предстал передо мной в джинсах и свитере, то показался мне лет на десять моложе, чем на первый взгляд, и даже симпатичнее, только на его лице был глубокий отпечаток жизни, утратившей всякий смысл.

— Я не спросил, — Оленин говорил, глядя куда-то в сторону, — тебя как зовут?

— Таня.

— Ну а мое имя ты знаешь. Ну, ты, это самое, шубу снимай! У меня тепло тут, — сказал Оленин и поставил на грязный стол две рюмки. — Колбасу порежешь? Ладно, я сам. Знаешь, Галка по дому ничего не делала, ни тогда, ни сейчас. Хоть раз полы бы помыла или борщ сварила! Но я согласен был, пусть ничего не делает, только живет со мной…

Оленин принес хлеб, майонез, нарезал колбасу, открыл водку и налил себе и мне по рюмке.

— Хорошо! — одобрительно воскликнул Оленин, приняв на грудь. — Так о чем ты хотела со мной поговорить?

— О Галине. Где она сейчас?

— Откуда я знаю? Она мне не доложила. — Толян щедро намазал хлеб майонезом и положил на него несколько толстых кусков колбасы. Смачно откусив кусок бутерброда, он прожевал его, а потом сказал: — Примерно месяц назад ни с того ни с сего завалилась ко мне и заявила, что поживет здесь. Я чуть со стула не свалился, когда она нарисовалась на пороге. Галка стерва. Ой прости — говорю, что думаю, — бросила меня пять лет назад и укатила в Москву. Правда, потом приезжала, чтобы развестись. Замуж, видите ли, за какого-то московского хрена собралась… Ну, ты знаешь, наверное, об этом.

— Не очень-то.

Анатолий налил себе новую порцию водки. Затем поднес бутылку к моей полной рюмке и удивленно спросил: