Ах, Лира, душа моя, как же мне с тобой сложно. Как же ты больно бьёшь, сама не зная об этом. Я собрался с мыслями и твёрдый шагом направился к двери. Уверенно распахнул створки, дабы лицезреть обеспокоенные лица моей свиты и придворной челяди.

– До завтра всё прибрать, – бросил я, ни на кого не глядя, и пошёл прочь. Сейчас в покои, переодеться, и хорошо бы зайти в конюшню. Ворон, верный конь, всегда действует на меня умиротворяюще.

Я закрыл дверь покоев и направился к шкафу. Через минуту в комнату проскользнул Эдвард. Через тайную дверь, дабы придворные не узнали о нашей дружбе.

Интересно, долго ли ещё мы сможем скрывать, что он подменяет меня на обедах? Благо под маской лица почти не видно, а телосложение у нас похожее, костюм маскирует всё остальное. Тренируемся, опять же, вместе, все мои жесты он копирует так, что не отличить. Ближайшие доверенные лица знают, конечно. Но мы ходим по острию с этой затеей.

– Ты что это делаешь? – зашипел Эд не хуже гадюки. Только другу позволено меня отчитывать. Это полезно порой, не позволяет провалиться в манию величия окончательно.

– А что такое? – ровно поинтересовался я, решая, что же выбрать. Костюм для верховой езды или сразу наряд к ужину?

– Что такое?! Ты разгромил свой кабинет, час не отзывался и заставил переволноваться весь двор. Теперь пойдут слухи о твоем состоянии. Что на тебя нашло?

– Слухи меня не интересуют. Ты же знаешь, безумие мне уже не грозит.

Наверное, Эд что-то уловил в моем голосе, потому как в следующий миг спросил:

– Это из-за неё, да?

Пока я раздумывал над ответом, Эдвард помог мне снять рубашку и сел в кресло, всем своим видом показывая, что готов выслушать. Я вздохнул, застегивая пуговицы на блузе к вечернему выходу.

– Да, – весь мой ответ.

На конюшню уже не успеваю, пропускать вечернюю трапезу сегодня нельзя. На ужине будет присутствовать посол от северных соседей. У нас не очень хорошие отношения с государством, но с послом мы ладим. Не хотелось бы, чтобы его заменили.

– Она что-то натворила? Отказалась? Шантажирует? – взгляд друга стал острым. Он за меня пойдет пешком по дну морскому. Я покачал головой, умеряя его пыл.

– Не смей плохо о ней думать. Я просто ревную, – тяжкий вздох вторил моим словам. Жаль, не могу быть рядом с ней постоянно.

– Уф, ну ты меня напугал, – Эд чуть расслабился и свободнее сел в кресле. – Нужен совет придворного сердцееда? – похабно подмигнул этот охальник.

– Как-нибудь обойдусь без твоих советов. Ты не знаешь, Тимофей уже расстался с Луизой? – я завязывал галстук перед зеркалом и покосился на отражение Эда.

– Как неудобно, Ваше Величество, вы отстали от жизни. После Луизы уже была Маргарита. А сейчас он ухаживает за Анитой. Она пока держится, но, думаю, через пару дней сдаст позиции, – отчитался мой двойник. Отлично, значит, посягательств этих трёх леди на мою скромную персону в ближайшее время можно не ожидать.

Меня же кольнула зависть. Когда ещё я смогу быть со своей маленькой леди? Я пробовал сбрасывать напряжение с придворными дамами, благо, они сами рады моему высочайшему вниманию. Вот только обнаружилось, что они перестали меня интересовать.

Я смотрю на пёстрых придворных красоток, и представляю, как бы Лира выглядела в подобных богатых платьях. Леди присаживаются в поклонах, выгодно демонстрируя декольте. У меня же мысли о том, что у моей малышки кожа белее и нежнее.

Эдвард теперь незлобно надо мной подшучивает и выполняет программу ухаживаний за нас двоих, а Тимофей, мой шут, разгоняет особо ретивых леди. Мне же остается лишь мечтать о времени, когда мы сможем быть с моей душой вместе.

– Ладно, заканчивай с лирикой. Что у нас с северными соседями? На наше предложение уже пришёл ответ?

Несмотря на то, что от Короля за бал и посиделки в библиотеке не поступило никаких санкций, они не прошли для меня без последствий. Некоторые леди успели заметить интерес профессора ко мне.

Анника оказалась поклонницей Эрика, и, отчаявшись привлечь его внимание, стала мне пакостить. То в столовой, проходя мимо, уронит стакан с компотом на платье, то «нечаянно» толкнёт в коридоре. Опрокинутые на тетради чернильницы, булавки на стуле, пропавший из холла зонтик, нашедшийся потом в одной из кладовых, – в ход шло всё, что хоть как-то могло доставить мне неудобство.

– Ты почему всё это терпишь? Надо обратиться к леди Амалии, пока ты серьёзно не пострадала! – шипела на меня Саня вечерами. Я лишь пожимала плечами в ответ.

– Сань, мы не можем доказать, что компот перевернулся не случайно, а зонт спрятала именно Анника. Она просто заявит, что мы её очерняем. Сама знаешь, она из богатой известной семьи, и нам это так просто не простят. Хочешь, чтобы из-за мелких пакостей наши семьи вступили в серьёзный спор?

Это было действительно так. Да, я слышала мысли Анники, и знала, что доставляет мне проблемы именно она. Её мысли я слушала при каждой встрече, и это помогало не садиться на стул с булавкой или пакетиком чернил, вшитыми в мягкое сиденье. Но ведь мне было запрещено говорить о своём даре. И я не Король, моего слова будет мало для обвинений. Приходилось терпеть.

Радовало только то, что с Анникой мы редко пересекались на занятиях, а свободного времени, когда она могла бы меня подкараулить для очередной пакости, у меня просто не было. Профессор Олрид и леди Виктория каждый день час или два занимались со мной, как того пожелал Король. Мазь от ушибов и ноющих мышц тратилась в больших количествах, и помощница лекаря стала выдавать мне по две баночки сразу.

Основные и дополнительные предметы, трижды в неделю уроки танцев, обсуждения с Эриком в библиотеке вопросов политики и королевской династии. Всё это отнимало уйму времени. К своему удивлению, я поняла, что мне это нравится. В библиотеке к нам почти всегда присоединялся профессор Джозеф, и тогда беседа становилась более степенной и серьёзной.

Следующая встреча с Королём началась с того, что Его Величество попросил леди Амалию не уходить. Леди ректор немного удивилась, но кивнула и села разбирать бумаги. Леди не поднимала глаз от счетов и отчётов, мы же с Его Величеством весь час общались исключительно мысленно.

«Радость моя, снимай верхние щиты, они будут мешать. Сегодня ты будешь учиться слышать мысли леди Амалии», – известил меня Король, удобно устраиваясь на диване. Я, как обычно, присела на краешек стула. От подобного обращения быстро забилось сердце и щёки залил румянец.

«Но она же постоянно держит щиты, я не могу её слышать», – озадаченно ответила я. Почему-то при общении мыслями так легко было забыть условности и ограничения. И присутствие леди ректора не смущало, она ведь не слышит нашего разговора. А я вела беседу не со строгим Королем, я общалась с Александром.

«Душа моя, сквозь любые щиты, которые ставлю я, ты можешь слышать. Возможно, не сразу, но это придёт», – Александр не сводил с меня взгляда, и от этого становилось неуютно, волнительно.