– Продолжайте, – попросил Расбери. – Расскажите все. Я хочу знать каждую деталь. Потом я сообщу вам, что известно мне. Но по сравнению с вашей новостью это пустяки.

Спарго подробно описал ему свою поездку в Маркет-Милкастер. Детектив молча слушал его.

– Да, – наконец пробормотал он. – Вы правы, сомневаться не приходится. И это многое объясняет, не правда ли?

– По крайней мере, мы немного расчистили завалы, – заметил Спарго. – Но теперь меня мало интересует Марбери, или Мэйтленд. Все дело в Эйлморе.

– Конечно, – согласился Расбери. – Вопрос в том, кто такой Эйлмор – и кем он был двадцать лет назад?

– Ваши люди что-нибудь о нем выяснили?

– Только о безупречной жизни мистера Эйлмора за последние десять лет, – улыбнулся Расбери, – когда он вернулся в Англию богатым человеком. А до этого – ноль. Что вы станете делать дальше, Спарго?

– Попытаюсь увидеться с мисс Бэйлис.

– Надеетесь что-нибудь раскопать?

– Естественно. Я не верю в то, что Эйлмор убил Марбери. И мне кажется, я узнаю правду, если буду идти по «следу Мэйтленда», как я его называю. А теперь мне надо писать отчет для газеты. Держите меня в курсе, Расбери.

Спарго попрощался с детективом и отправился в редакцию «Наблюдателя». В тот момент, когда его такси остановилось у подъезда, к тротуару подъехала другая машина, и из нее вышли обе дочери мистера Эйлмора.

Джесси Эйлмор уверенно направилась к Спарго, а ее сестра замешкалась.

– Можно с вами поговорить? – спросила Джесси. – Мы приехали сюда для этого. Эвелин не хотела, но я ее уговорила.

Спарго предложил обеим сестрам следовать за собой. Провел их по лестнице в свой кабинет и усадил в лучшие кресла, после чего обратил взгляд на обеих дам.

– Я только что вернулся в город, – сухо произнес он. – И с сожалением узнал новость о вашем отце. Поэтому вы сюда приехали. Но… вряд ли я могу что-либо сделать.

– Джесси, я говорила, что не надо беспокоить мистера Спарго, – сказала Эвелин Эйлмор. – Чем он нам поможет?

Джесси нетерпеливо тряхнула головой.

– «Наблюдатель» – одна из самых влиятельных газет в Лондоне, – заметила она. – И разве не мистер Спарго написал все эти статьи о деле Марбери? Мистер Спарго, вы должны нам помочь!

Он сел за стол и стал разбирать накопившуюся почту.

– Честно говоря, – пробормотал Спарго, – я сомневаюсь, что вашему отцу вообще кто-нибудь поможет, если он и дальше будет хранить тайну своего прошлого.

– То же самое считает и Роналд, – кивнула Эвелин. – Но мы не можем заставить говорить нашего отца, мистер Спарго. Мы не сомневаемся, что он не виновен в этом ужасном преступлении, и не понимаем, почему отец отказался отвечать на вопросы, которые задали ему в суде. На самом деле мы знаем обо всем этом не больше, чем все остальные. Я много раз просила отца все рассказать, но он молчит. Роналд – то есть мистер Бретон – предупреждал, что ему грозит опасность, и мы умоляли отца сообщить суду все, что ему известно о мистере Марбери. Но до сих пор он лишь смеялся над тем, будто кто-то может связать его с убийством и тем более арестовать. А теперь…

– А теперь он сидит в тюрьме, – усмехнулся Спарго. – Знаете, бывают люди, которых надо спасать от них самих. Вы должны спасти отца от последствий его собственного упрямства. Кстати, что вы сами знаете о прошлом отца?

Сестры переглянулись.

– Ничего, – ответила старшая.

– Абсолютно ничего! – заверила младшая.

– Ладно, тогда ответьте на несколько простых вопросов, – предложил Спарго. – Я не собираюсь публиковать ваши ответы или как-то их использовать. Просто хочу услышать факты, которые могут вам помочь. У вас есть родственники в Англии?

– Нет, насколько нам известно, – сказала Эвелин.

– Никого, кто мог бы рассказать о вашем прошлом?

– Никого!

Спарго постучал пальцами по блокноту.

– Сколько лет вашему отцу?

– Недавно исполнилось пятьдесят девять, – ответила Эвелин.

– А сколько вам и вашей сестре?

– Мне двадцать, а Джесси – почти девятнадцать.

– Где вы родились?

– В Сан-Грегорио, это в аргентинской провинции Сан-Хосе, к северу от Монтевидео.

– У вашего отца был там бизнес?

– Да, он занимался экспортной торговлей. Тут нет никаких секретов, мистер Спарго. Продавал товары в Англию и Францию: кожу, шкуры, шерсть, фрукты, вяленое мясо. На этом и сделал состояние.

– И вы не знаете, как долго он находился в Аргентине до того, как вы родились?

– Нет.

– Он приехал в Америку женатым?

– Нет, нет. Это мы как раз знаем. Отец рассказывал нам о своей женитьбе, это была романтичная история. Отец плыл из Англии в Буэнос-Айрес и встретил на корабле одну молодую леди. Она, по его словам, была чем-то похожа на него: у нее тоже не было ни родственников, ни друзей. Она собиралась устроиться в Аргентине гувернанткой. Они полюбили друг друга и поженились почти сразу по приезде в Буэнос-Айрес.

– А потом ваша мать умерла?

– Мама умерла, когда мне было восемь, а Джесси – шесть.

– И вскоре вы переехали в Англию?

– Да, через два года.

– Значит, вы прожили в Англии десять лет. И больше ничего не знаете о прошлом отца?

– Нет.

– Судя по вашим словам, во время отъезда в Аргентину вашему отцу было около сорока лет. Все это время он должен был чем-то заниматься, как-то строить свою жизнь. И вы никогда не слышали, чтобы он упоминал о своей ранней юности, о детстве? Рассказывал о старых добрых временах?

– Я никогда не слышала от него ни о чем, что происходило до его женитьбы, – произнесла Эвелин.

– Однажды я спросила его о детстве, – добавила Джесси. – Он ответил, что это было трудное время, о котором не хочет вспоминать. И больше я его не спрашивала.

– Иными словами, вы ничего не знаете о жизни, о семье и о делах вашего отца, кроме того, что видели собственными глазами?

– Да, – кивнула Эвелин.

– В таком случае, как я уже говорил вашей сестре, публика подумает, будто у вашего отца была какая-то мрачная тайна, которую знал Марбери, и он совершил убийство, чтобы заставить его замолчать. Хотя сам я так не считаю. Уверен, он не только невиновен в преступлении, но и знает о нем не больше, чем новорожденный ребенок. И я сделаю все возможное, чтобы найти настоящего убийцу. Кстати, поскольку завтра все равно прочитаете об этом в утреннем выпуске «Наблюдателя», я скажу вам, кто такой Марбери. Он…