Подруги ощутили нечто вроде дежавю. Вчера они точно так же наблюдали за Валькирией. Только теперь они сидели в салоне собственной машины. И могли наблюдать за метаниями Насти с полным комфортом и без особой нервотрепки. Такси Настя не поймала. И запрыгнула в маршрутку. Шофер попался на редкость лихой. Он подрезал машины на дороге с таким нахальством, что вслед ему несся громкий свист, гудки и проклятия. Часть из них доставалась и подругам, так как они приклеились к заду «Газели» и не отлипали от нее, несмотря ни на что.

Настя проехала всего пять остановок. И, выскочив из маршрутки, красная и взмыленная, помчалась к высящимся в стороне от дороги домам. Оказавшись возле одного из них, она своим ключом открыла дверь в подъезд. И скрылась в нем. Выждав минуту, подруги сунулись туда же. Но услышали лишь звук поднимающегося лифта. Он, судя по мигающим огонькам над кабиной, остановился на десятом этаже. И сразу же двинулся вниз.

– Тс-с! Там ругаются!

По шахте лифта голоса разносились необыкновенно четко. И было слышно, что Настя в лифте спорит с каким-то мужчиной. Голос у него был грубый, но говорил он с девушкой добродушно. Чего нельзя было сказать о самой Насте. Она почти плакала, срываясь на визг.

– Они сейчас будут тут!

Теперь уже подруги заметались в поисках укрытия. Но куда спрятаться?! Самым подходящим местом в данной ситуации девушкам показался закуток возле мусоропровода. Они забрались туда вдвоем и затихли. И оказалось, что вовремя. Двери лифта распахнулись, и голоса стали отчетливей.

– Я все знаю! – рыдала Настя.

– Чего ты знаешь?

– Я обо всем догадалась! Дядя Коля, верните мне моего Борьку!

– Ты что, сбрендила? – гудел в ответ на упреки Насти дядя Коля. – Мы что, волки, чтобы родственников обижать? Знаю, ты его любишь. Ну, и люби себе на здоровье. Ты говоришь, пропал он?

– Да!!

– Не знаю я, где он!

– Дядя Коля!

– Да на кой шут он нам сдался?

– А если так, то чего вы меня о нем так подробно третьего дня расспрашивали? Что за семья, да богатые ли они, да где живут?

– Ну, ты даешь! Чего расспрашивал? Так ты же мне родная племянница! Должен же я был выяснить, с каким ты хмырем связалась!

– Зачем? Вам-то что за дело? Я была с Борей так счастлива!

– Слушай, малая, что ты в этой жизни понимаешь?! Счастлива она была! А о том, что этот тип мог тебя поматросить и бросить, ты не подумала? А осталась бы ты с дитем, кто бы его рустил?

Настя стала закипать.

– Вам-то что за дело? Вы и собственного сына уголовником вырастили! Что вы суетесь не в свое дело!

Дядя Коля тоже завелся.

– Вот как ты с родным дядькой заговорила! Забыла, как я тебя на коленках качал и по попке шлепал!

– Что вы ерунду городите! – снова зарыдала Настя. – Верните мне моего Борю! Или я не посмотрю, что вы мне родня, в милицию пойду! И все там расскажу!

Дядя Коля осекся.

– Ты это, племяшка, того… Языком-то попусту не мели.

– Буду!

– Тише ты! Знаешь ведь, на учете я. А менты долго думать не станут. Чуть что, и снова на нары.

– Знаю! – агрессивно воскликнула Настя. – И все равно пойду!

– Ну, ты даешь! – поразился дядя Коля. – Родного дядю заложить хочешь?

– И Сережка с тобой пойдет! Знаю, вместе орудуете!

– И брата сдашь?! – ахнул дядя Коля.

– Верните Борю!

– Да тише ты! – гаркнул на нее дядя. – Соседи услышат.

То ли от испуга, но больше от неожиданности, Настя в самом деле затихла. Дядя Коля тоже замолчал. А когда заговорил снова, тон его изменился до неузнаваемости. Теперь отеческого тепла в нем даже не слышалось. Это был холодный тон постороннего и очень опасного человека. Но Настя, которая находилась в невменяемом состоянии и все время истерично рыдала, похоже, не поняла, что довела дядю до бешенства.

– Значит, Борю тебе вернуть! – произнес он. – Ну что же, пошли. Поговорим.

И, слегка прихрамывая на левую ногу, он повлек всхлипывающую в истерическом припадке Настю к выходу из подъезда. Подруги уже приготовились последовать за ними, как вдруг хлопнула еще одна дверь. Раздались шаги. И перед подругами возникло странное видение в замызганном халате. Видение было женского рода. И держало в руках мусорное ведро. Ведерко было из пластмассы, веселенького красного цвета.

Столкнувшись нос к носу с подругами, выбирающимися из-за мусоропровода, тетка с ведром дико взвизгнула. И вдруг, размахнувшись и продолжая все так же верещать, она без всякого предупреждения треснула Киру по голове ведром. То есть попыталась треснуть. От удара Кира вовремя уклонилась. И вместо ее лба оно соприкоснулось всего лишь со стеной. Но зато из перевернутого ведра на макушку Киры обильным градом посыпалась картофельная кожура, бумажки и какие-то пустые коробочки и баночки.

– Помогите! – завопила перепуганная Кира.

– Грабят! – вторила ей тетка в халате, замахиваясь ведром для повторной атаки.

Отпихнув в сторону и вырвав у сумасшедшей тетки из рук пустое ведро, которым она продолжала размахивать, подруги все же прорвались к выходу.

– Пожар! – орала тетка им вслед. – Обокрали! Верните ведро, шалавы!

На ее вопли стали выглядывать соседи. И подруги едва успели унести ноги, ну и немного картофельной кожуры, застрявшей в прическе Киры. Ведро они бросили в тетку, которая вознамерилась их преследовать, но потеряла тапочек, запуталась в полах своего халата и растянулась на полу. Ведро, преодолев по воздуху разделявшие их два или три метра, чудненько украсило собой голову тетки в халате.

– Тьфу, дура! – в сердцах выругалась Кира, когда они наконец выскочили на улицу. – Ненормальная какая-то!

– Ты бы на ее месте небось тоже испугалась!

– Чего?

– Не чего, а кого!

– Разве мы с тобой похожи на грабительниц или преступниц?

– Не похожи. Но все равно страшно, когда из-за мусоропровода посторонние физиономии таращатся!

– Будто бы не понятно, что эти физиономии принадлежат порядочным девушкам.

– Видимо, не понятно.

Но Кира продолжала возмущаться:

– И все равно безобразие полное! Мы с тобой ее и пальцем не тронули. Это она на нас с ведром набросилась. И еще на нас же и ругалась!

Леся подумала и произнесла:

– Ужас!

– То-то и оно.

– Да я о том, что дядя Коля все это видел!

– Как? – ахнула Кира.

– Ну да, а как, ты думаешь, дело было?