– Ах, он летал!

– И все совпало? – спросила принцесса серьезно.

– Нет, – признался я.

– А что не так?

– Неподалеку было дерево, – ответил я. – Я рассмотрел хорошо! Огромное, с черными растопыренными ветвями.

– Мертвое? – спросила принцесса. – Могло рассыпаться в труху.

Ее глаза блестели, ей явно очень хотелось верить в мой сон. Я покосился на высокомерного Ланзерота, хмурого Бернарда, вздохнул, развел руками:

– Мертвое, без листьев, но крепкое, хоть и с отвалившейся корой. Ствол блестящий, без единого дупла. Такое не скоро станет трухой.

Ланзерот смотрел все так же холодно, Бернард чуть наклонил голову. Принцесса сказала порывисто:

– Да, это сон. А что не все в нем совпало, так это же вещий сон! Господь наш насылает дивные сны своим созданиям, дабы мы постигали его... Его дивные деяния и замыслы...

Она запнулась. Бернард крякнул, сглаживая неловкость, прорычал:

– А значит. Дик волен ехать с нами. Он предупрежден, что в нашем мире опасность ждет его на каждом шагу.

Мне было неловко за свой меч перед Ланзеротом, перед Бернардом и Рудольфом, даже перед Асмером, хотя Асмер предпочитал любому оружию лук, из которого он пускал стрелы с ужасающей скоростью и точностью.

Я отошел за кусты, кони поблизости щипали траву. На меня посмотрели с удивлением: с какой стати мол, человек тащит из ножен меч, да еще с такой осторожностью, когда его надо выхватывать быстро, в ярости, с бешеным криком...

Мои пальцы вспотели от волнения. Меч выходил из ножен дивный, неземной, словно бы скованный из неведомого металла. Конечно, это железо, но я-то знаю, как всякие присадки меняют свойства железа до неузнаваемости, ведь чугун – тоже железо, как и высокоуглеродистая сталь, что режет обычное железо, словно траву...

За спиной треснула ветка. Я в испуге оглянулся. В двух шагах стоял Бернард, в руке – прутик. Краска стыда залила мое лицо. Огромный Бернард подошел совершенно бесшумно, а веточку явно сломал намеренно.

– Прекрасный меч, – прогремел он низким голосом. – Ты не трусь, Дик. Не лезь на рожон, но и не стелись. Это твой меч по праву. Даже король не отнимет у тебя этот меч. Тем более никто из нас.

Я прошептал:

– Спасибо, Бернард. Ты все понял.

– Конечно. Но ты не стелись.

– Да, спасибо.

– Но и не задирай нос, – сказал он строго. – А ты странный какой-то. Нет, даже не тем, что во сне... слыхал, колдуны так умеют. Ты странный, что иногда ведешь себя, как будто ты переодетый король, а потом ты простолюднее самого что ни есть простолюдина...

Я сказал упавшим голосом:

– Ну, ты ж знаешь... В каждой деревне свои обычаи. Но мне в самом деле неловко, что такой меч у меня, а не у тебя или Рудольфа. Даже у Ланзерота, мне кажется, не такой...

Бернард протянул руку, я вложил в нее меч. Заходящее солнце играло на лезвии, иногда по нему пробегали волнистые оранжевые молнии, на кратчайшие мгновения возникал странный узор, даже чудились знаки, и снова лезвие вспыхивает от рукояти до кончика, как огненный факел...

– Это дивный меч, – произнес Бернард тихо. – Только у Галахада такой же...

– Кто такой Галахад?

Голос Бернарда стал еще ниже:

– Земля еще не рожала рыцаря такой мощи и отваги, как сэр Галахад. Он был сильнейшим рыцарем как в Срединных королевствах, так и на Пограничных землях. Его отвагу и превосходство признавали даже Черные силы, что вовсе дивно, ибо они никогда не признают наших ценностей...

– Значит, он в самом деле стоил того, – сказал я. – А где он?

– Сгинул лет пять тому, – ответил Бернард сурово. – Но никто даже не скажет, где. Такова мужская доля, Дик! Мы можем сложить головы не только в славной битве, хотя этого очень бы хотелось.

– Он воевал один?

– Да, Дик, а как иначе? Не было таких, кто мог быть с ним рядом. Эх, был бы Галахад жив, вся эта война с Тьмой могла бы выглядеть иначе... Ладно, потрудись здесь, но далеко не отлучайся! Даже с такими мечами гибнут, как видишь.

Утром, когда запрягали волов, Бернард уже в кольчуге и доспехах подошел ко мне и сказал негромко:

– Слушай, тебе не больно верят, но я человек, которому надо довезти то, что везем. А для этого я ухвачусь за любую соломинку. Ты тоже эта... соломинка.

Я сказал с готовностью:

– Приказывай! Ты всегда заступался за меня.

– Ты того... смотри эти сны, – сказал Бернард сердито. – Смотри внимательно. Мне что нужно? Мне нужно, чтобы мощи в замок, понял? А ты полетай во сне, как ты вот летал, когда этот труп нашел!.. Полетай, посмотри вокруг. Сам видишь, за нами охотятся. А чем ближе будем к своему королевству, тем проще нас отыскать. Сейчас натыкаются по случаю, еще можем затеряться, дорог много... тем более что прем вообще без дорог, но когда, я ж говорю, окажемся ближе, нас только слепой не перехватит!

Я поежился, сказал, отчаянно страшась, что примут за труса, коим на самом деле я и являюсь, как всякий человек с нормальной психикой:

– Я бы конечно... Но в последнее время что-то не получалось! Либо спал как убитый, либо что-то страшное лезло... Честное слово!.

– Гм, – ответил Бернард. Подумал, уронил снова: – Гм... Но ты пробуй, ладно?

– Да, конечно, – пообещал я. Краска прилила к ушам, Бернард все же может понять, что мне страшно, как зайцу в логове льва, – Я обязательно, обязательно!

– А может быть, – сказал Бернард задумчиво, – тебе что-то надо?

– Что?

– Ну там благовоний понюхать, требник почитать на ночь, о святых подумать... Я сказал несчастливо:

– Не знаю. Я и раньше летал. Ну, у себя... гм, в своей деревне! Большой такой деревне. Но я не знал, что можно вот так...

Бернард сказал неожиданно:

– А там вряд ли. Это здесь, понимаешь?

– Нет, – ответил я растерянно.

– Эх, деревенщина... Мы вступили на земли, куда проникает Тьма. Здесь еще благодать господня, но люди уже местами поддаются искушениям дьявола, разумеешь? Не разумеешь... Словом, здесь уже возможны всякие чудеса. Ну, по малости, по малости. Хотя ты же знаешь, что господь не позволяет им твориться.

Лицо его было суровое, челюсти сжаты, он смотрел на далекую линию горизонта сурово и вызывающе, а я, напротив, трусливо уронил взгляд. Кажется, даже начал горбиться.

– Так почему же... Или это от дьявола?

Бернард поразмыслил, пожал плечами.

– Может быть, – ответил он. – А может быть, и нет. Я ж говорю, мы вступили на земли, куда проникает Тьма с ее волшбой, чарами и прочей мерзостью, противной душе христианина. Так что все чудеса – от дьявола. Но господь мог бы дать такие же силы – нет, возможности! – и верным слугам своим. Я видел, что когда раны нашим воинам нанесены нечистым оружием, то священники залечивают такие раны одним божьим словом, одной молитвой! А если без волшбы, то тогда священники читают молитвы впустую. Тогда там трудятся лекари, а священники могут только дать отпущение грехов умирающему. Ну, в общем, это все тебе расскажет Совнарол. Если доживешь, конечно. А для меня важнее, чтобы ты предупреждал, когда в нашу сторону кто-нибудь едет. Или на кого мы сами можем наткнуться. Чтоб обойти, конечно. Только дурень полезет в драку ради драки! А уж от бога или дьявола твои видения – пусть разбирается патер. Мое дело – довезти святые мощи!