— Теперь можно.

Он убирает руки и О БОЖЕ! Это же Yamaha XT250.

— Плюс один в твою коллекцию! — улыбаясь говорит Кир во время того, как я повисла у него на шее.

— Спасибо! — не перестаю виснуть на нём.

— Ээ…Я не совсем понимаю — слышу мамин голос после моих радостных криков.

— Лера? Кирилл? — папа по очереди оглядываясь нас и да, за своими радостями я совсем забыла о том, что родители не в курсе моего хобби.

— Когда-нибудь это должно было произойти. — Кир берет удар на себя. — Валерия у нас гонщик, с немалыми успехами и талантами. Ей сегодня восемнадцать, а это значит, что теперь она имеет право на получение прав и уже весной она избавит меня от должности своего водителя.

— Саш, а как же это? — мама будто приведение увидела.

— Не будем портить праздник и впечатление от подарка, обсудим все это завтра. Кажется, ты опаздываешь в университет. — да, в этом весь мой отец.

— Как думаешь, влетит? — спрашиваю у Кира по пути в универ.

— Думаю да, но ты справишься. — подмигивает мне в ответ. — Ты говорила с ними насчет перевода?

— Еще нет. Будет еще один сюрприз. — выдавливаю из себя улыбку, а сама думаю о том, как сказать об этом папе.

— Лерка, поздравляю тебя! — на парковке меня встречает радостная Аня.

— Спасибо. — попадаю в её объятия, как только выхожу из машины.

— Это тебе, держи. — она протягивает мне небольшой красный пакетик. — Дома посмотришь. — одергивает меня, как только я открываю его, вот зачем тогда сейчас дарить если смотреть нельзя?

Мы быстренько отпускаем Кира в офис и отправляемся с ней на пару, занимаем одну из последних парт, и я рассказываю о сегодняшнем дне.

— Ну что, сильно злой?

— Думаю да. Скорее всего он относится к этому так же, как и отец Ника, ну а после этой аварии даже не знаю…

— Ладно, разрулишь как-нибудь. Сегодня к Никите?

— Угу, надеюсь он помнит про мой день рождения.

Еле высиживаю последнюю пару и сразу же после звонка бегу на остановку. К счастью, долго ждать не приходится и вот уже через пол часа, стою под кабинетом Жени и жду, когда он придет и мы отправимся к Нику.

— Привет. — а вот и Женя, он выходит из-за угла пряча одну руку за спиной — С днем рождения!

Он протягивает мне милый букет из неизвестных мне цветов, но очень ярких и красивых.

— Спасибо, очень красиво. — так приятно, это, наверное, мой третий букет за всю мою жизнь. — И вкусно. — говорю после того, как улавливаю нежный аромат цветов.

— Я рад что тебе понравилось, но мне придется тебя огорчить. У нас в зале сегодня новенький и мне придется там присутствовать, поэтому тебе нужно будет одной справится с Королевым. — сам того не зная делает мне подарок!

Оставляю букет в сестринской и бегу к Нику.

— Привет. — в этот раз я захожу в комнату смелее. — Жени сегодня не будет, поэтому вся ответственность на мне.

Ник ничего мне не отвечает, только кивает в ответ. В этот раз он не игнорирует моё присутствие, а наоборот даже, помогает мне, но по-прежнему молчит.

— На сегодня всё. Отдыхай. — я поправляю плед на его ногах и иду к двери.

— Подожди. — мне послышалось или…? — Там в тумбочке, возьми пожалуйста.

Подхожу к тумбочке и под его руководством нахожу темно-синий, бархатный футляр.

- С днем рождения. — не забыл, ничего не забыл! — Это ничего не значит и ничего не меняет. — моя улыбка сразу сходит с лица и поблагодарив его за подарок выхожу из палаты.

Сразу за дверью открываю футляр и любуюсь украшением. На плетении из белого золота три небольшие подвески: первая подвеска — это маленький ключик, вторая — такой же маленький замочек, а между ними третья — колечко с синим камешком. Сразу же застегиваю браслет на запястье и продолжаю им любоваться. Как бы я сильно не любила Никиту, его слова меня снова ранили, а это значит, что когда он решит вернутся ко мне, то ни одна моя слезинка не сойдет ему с рук.

— Доброе утро, алкоголики. — что за мерзкий голос? — Давайте, поднимаетесь.

— Кирюш принеси водички. — слышу тихий шепот моей вчерашней собутыльницы.

Да уж, погуляли мы вчера, конечно, хорошо, только вот сегодня слишком плохо.

— Уже. — снова этот грубый голос.

— Лер, поднимайся. — с меня нагло стягивают одеяло, но даже это не способно поднять меня с кровати — Вставай.

— Эй ты чего? — дергаю ногами, когда ощущаю на своих стопах чьи-то пальцы — Щекотно же. — пытаюсь хоть немного прикрыть ноги простынёй и еще поваляться в кроватке.

— Завтрак ждёт. — он ложится между мной и Аней, и я слышу недовольное мычание подруги.

— Имей совесть, я всегда уважительно относилась к твоему похмелью.

— Кирюш, ещё пять минуточек. — снова слышу Анькин голос.

— Через десять минут жду на кухне, обеих.

Кир встает с кровати и куда-то девает одеяло, ну по крайней мере мы с Аней его не нашли. Поэтому мы все-таки решили подняться с такой уютной постели и пошли умываться. Не могу сказать, что прибыли в назначенное место вовремя, но мы пытались.

— Спасибо. — отставляю от себя тарелку с недоеденной кашей — Отвезёшь, меня домой?

— Отвезёшь. — Кир копирует мой немного хриплый голос, за что получает от меня уничтожающий взгляд, ну насколько это конечно сейчас возможно.

— Пошли со мной? — прошу брата после того, как он паркуется возле дома — Мне страшно.

— Если честно, то я спешу. — он отправляет мне виноватый взгляд и вот от этого мне совсем не легче — Не бойся, ничего страшного не случится.

Ну да, это же не ты скрывал от родителей своё увлечение и ладно бы я пела тихонечко на чердаке, или танцевала бы там же. Да что угодно, но только не гонки. Раньше я как-то не думала о том, что рано или поздно они обо всём узнают, но вот после того, как Никита можно сказать ушел из дома, из-за гонок, мне страшновато как-то.

Мне на встречу выбегает Мишка и быстро обняв меня бежит к Киру, они уезжают, и я набираюсь смелости зайти в дом.

— Я дома. — кричу с коридора и попутно снимаю верхнюю одежду.

— Папа ждет в кабинете, пойдём. — грустная она слишком, не к добру это, не к добру.

— А чего без настроения? — пытаюсь завязать с ней разговор.

— Мы не ожидали от тебя такого. Пошли. — вот и всё, казнь близка.

Готовясь к своей кончине, молча плетусь за мамой в кабинет отца, может обойдётся и помилуют?

Оу…я что-то говорила о помилование? Забудьте. Этим взглядом, господи, да им не то, что убить, им сразу и похоронить можно.