– Дживс по-прежнему отравлен… – воскликнула я и замялась. – В смысле, он жив, хотя лопаты мы, конечно, нашли… Магистр Армас, можно идти переодеваться, а то очень холодно?

– Холодно? – вкрадчиво повторил он.

– И мокро.

– У вас три минуты, чтобы стало сухо и тепло, – объявил он.

Опустив голову, я прошмыгнула в раздевалку с узкими шкафчиками и длинными лавками. Девчонки обернулись, едва открылась дверь. Тильда шнуровала ботинки и резко подняла голову.

– Вы с Геаром лепили снежную крепость?! – взвизгнула она. От удивления очки съехали на кончик носа.

– Нет!

– Он просто вывалял тебя в снегу?

– Да нет же! Геар давно уехал.

– Тогда кто? Это был Мажор, да? Скажи, он? Больше некому!

– Умоляю, не заставляй меня переживать этот позор второй раз, – пробормотала я и едва не подпрыгнула, как в дверь настойчиво постучали, напоминая, что три минуты совсем скоро закончатся, а кое-кому по-прежнему сыро и зябко.

Следить за прохождением лабиринта из темноты оказалось ужасно странным. Испытание началось с истеричного возгласа: «Ох, свет просто погас, а я подумал, что у меня глаза лопнули!», а закончилось воплями: «Мы знаем, за нами следят! Дайте подсказку, а то мы проигрываем!» Подсказывать или вмешиваться наблюдателям категорически запрещалось, даже если участники вздумали бы пригрозить палкой. Впрочем, палок в лабиринте не было, сама проверила.

В конечном итоге команда «победителей» в последний момент обнаружила ключ от двери и успела выскользнуть из лабиринта прежде, чем всем составом перенеслась в подземелье с помощью магического портала. Как жаль, что этот самый портал не перемещал адепток из темного угла точненько в общежитскую комнату!

Вечером, когда окрестности Дартмурта накрыла сизая зимняя темнота, я начала собираться на встречу с Геаром. Тильда уверяла, будто мы вчетвером быстренько перекусим, заберем гостинцы, переданные из дома, и вернемся, но, похоже, даже Бади было очевидно, что подружка устроила двойное свидание.

Сборы шли тоскливо. Дневное купание в сугробах не прошло бесследно: в горле першило, голова раскалывалась, спину ломило. Выпрямляя спутанные после мытья волосы, через наколдованное на стене зеркало я с тоской посматривала на кровать. Тянуло прилечь, завернуться в одеяло и проспать десять часов кряду, но я все-таки взяла себя в руки. Подкрасила ресницы и губы, даже платье надела открытое, чтобы не выглядеть сбежавшей на свидание монашкой. Глянула в отражение – вырез бесил, а времени на переодевание не осталось.

В общежитии царили недоуменные тишина и пустота, коридоры словно не понимали, куда исчезли жители. Лампы, не чувствующие движения, притухли. До лестницы я добралась в потемках и немедленно столкнулась с компанией парней. Самое удивительное, что среди прочих по ступенькам поднимался бодренький, отоспавшийся Дживс. В сытой довольной физиономии ничего не напоминало о том, что утром это чудо от слова «чудовище» почти попросило привести духовника для отпущения грехов.

Внезапно он нахально подмигнул мне и с пошлейшей ухмылкой промурлыкал:

– Принцесса, не нужна хорошая компания на вечер?

– По-моему, ты себе сильно льстишь, убогий, – закатила я глаза.

– Ведьма?! – Дин отпрянул к лестничным перилам, на лице светился священный ужас. – Я тебя не признал!

– Компас сломался? – съехидничала я.

– Ты что-то с собой сделала?

– Предполагаю, что умылась.

– Поделишься волшебным щелоком?

– Дживс, тебе щелок уже не поможет. Если ожило тело, но умер мозг, то поможет только хороший некромант. Ну еще, может быть, мама. – Я похлопала его по плечу и под смешки парней начала спускаться.

Геар дожидался нас за воротами замка. В свете зажженных магических фонарей стоял темный наемный экипаж с заснеженной крышей. Лошадка понуро мерзла, возница курил, выпускал в воздух густые облака дыма, и до нас долетал запах ядреного дешевого табака.

– Джер, познакомься с моим кузеном Геаром, – официально представила Тильда, не обращая внимания, что бедняга кузен вообще-то обледенел и приплясывал, надеясь не получить обморожение нижних конечностей.

Парни с тоской посмотрели на неугомонную девицу, а потом неохотно начали стаскивать перчатки. С серьезными минами пожали руки. Не произнеся ни слова. Пожалуй, Бади в принципе не знал, что сказать, а Геар слишком замерз, чтобы расточать вежливость, и боялся открыть рот. Эпохальная встреча на морозе выглядела скорее вызовом на магическую дуэль, нежели знакомством будущих родственников.

– Если вы закончили, можно в карету? – пробормотала я, потуже затягивая толстый шарф. – Холодно очень.

Забрались, расселись. Пол экипажа грело живое тепло. Сразу захотелось расстегнуться и прикорнуть. Я позволила себе откинуться на жесткой лавке и смежить веки. Щеки горели от мороза, спину ломило, как у столетней старухи.

– Чем закончилось дело жизни и смерти? – спросил Геар.

– Все выжили, – с закрытыми глазами пробормотала я. – Лимонная водичка оказалась живительной.

– Какое еще дело? – встрепенулась Тильда.

– С Дживсом и испорченной булочкой, – туманно пояснила я.

– Оно имеет какое-нибудь отношение к выбитым в общаге окнам?

– Нет!

– Ты ответила слишком быстро, – хмыкнула подруга.

К счастью, мы подъехали к таверне, давным-давно облюбованной адептами академии, и меня оставили в покое.

Должна признаться, что с окнами действительно вышла большая чепуха. Смотритель общежития, обнаружив побитые стекла, обвинил магистра-стихийника в порче замкового имущества. Доказывал, что вредители так увлеклись на демонстрации заклятий, что не заметили погрома. Сначала преподаватель пытался доказать, что во время шоу мог выбить только ректорские витражи, которые остались в целости и сохранности, но под потоком брани быстро сдался. Бросив напоследок, мол, хозяйственникам вообще повезло, что день открытых дверей не закончился разрушением замка, он сбежал в элитные купальни в соседнем городе.

Купальни – факт недоказанный. Старшекурсники шушукались, будто каждый год магистры всем составом, разумеется, кроме дам, читающих лекции на факультете общей магии, празднуют в городских купальнях счастливое завершение «конца света». Некоторых преподавателей потом еще пару дней разыскивают по окрестным гостевым домам, иногда находят в обществе тех самых скромных незамужних профессорш… Но не подумайте, будто интеллигентные дамы опустятся до парилок в городских купальнях и тем более до общества академических мужланов, умеющих разве что колотить старинные витражи и под дождем сжигать висящие на флагштоках брюки. Нет и еще раз нет!

В обеденном зале таверны неожиданно оказалось шумно и людно. По всей видимости, обреченные на домашний арест адепты надеялись, что слух о преподавательском загуле – вовсе не слух, а значит, устраивать облавы никто не станет, и сбежали из академии через «дыру» в заборе, щедро открытую надравшимся привратником. Свободных мест не нашлось. Нам грозило толкаться локтями с какой-нибудь хмельной компанией, но Геар что-то шепнул хозяину таверны – подозреваю, незаметно дал денег – и как по мановению волшебной палочки мы уже рассаживались за столом возле окна, подальше от сквозящей входной двери и кухни, источающей запах сгоревшего на жаровне мяса.