Аннализа едва слышала стук закрываемых тяжелых дверей. Ее память была наполнена жестокими словами, которые она не рассчитывала услышать. Советник Тахира советовал ему расплатиться с ней наличными, затем где-нибудь разместить, что она могла быть королевской… любовницей? наложницей? Даже для Кьюзи такая идея казалась средневековой.

Что до рекомендаций о чистоте крови… Неужели они не знают, что на дворе двадцать первый век?

Вскочив на ноги, Аннализа принялась мерить шагами маленькую гостиную.

О ней говорили как о проблеме, как о вещи, которую можно взять, использовать или выбросить по их усмотрению! Ее отвергали потому, что она не королева, а ее отец родился в Копенгагене!

Как они смеют так ее унижать?

Аннализа задавалась вопросом, полюбит ли ее Тахир? Сейчас она получила ответ. Теперь она уверена, что должна делать.

Пора отправляться домой.

Тахир вышагивал по коридору с фресками на стенах. День оказался тяжелым. Работы по ликвидации последствий землетрясения продолжались. Полным ходом проводились мероприятия по временному размещению пострадавших и обеспечению их продовольствием.

Теперь следовало заняться женитьбой.

Он, не возражая, положился на Совет старейшин, который слепо придерживался старых традиций. Они хотят его женить. Ладно. Но на женщине, которую для него выберут они. Только сегодня Тахир понял, насколько далеко все зашло.

Странно, что они так легко согласились видеть монархом блудного сына, но придираются к нему по поводу его выбора жены.

Тахир стиснул зубы, вспоминая недавний разговор с Акмалем. Визирь вознамерился ускорить его восхождение на трон и заставить жениться на принцессе.

Он запустил руку в карман брюк, доставая оттуда увесистый мешочек, и улыбнулся от предвкушения.

Этим подарком он добьется от Аннализы всего, что пожелает.

– Что все это означает? – Тахир прошел мимо открытого чемодана, лежащего на кровати, который был наполовину заполнен. Услышав шорох из соседней гардеробной, он вошел туда и замер на месте.

Там была Аннализа, одетая лишь в кружевные трусики и лифчик. На полу у ее ног лежало облако темно-красного шелка, расшитого жемчугом. Тахир мгновенно узнал его: платье, которое он купил Аннализе под жемчужно-рубиновую диадему, которую собирался подарить ей, когда они поженятся. Это он попросил мать отдать Аннализе платье, зная, что его сомневающаяся невеста откажется принять платье от него.

Лицо Аннализы было белым как мел, когда она уставилась на Тахира. Она определенно злилась, а не обижалась.

Что произошло с доброй, располагающей женщиной, которую он покинул всего несколько часов назад?

– Я уезжаю. Вот что это означает.

Она глубоко вздохнула. Несмотря на озадаченность, Тахир не мог не заметить, как ее груди приподнялись в кружевном лифчике.

– И перестань так со мной разговаривать! – Ее глаза сверкали. – Я не твоя игрушка! – Наклонившись, она подняла платье.

– Ты никуда не поедешь! – категорично ответил он и подошел ближе.

Она резко покачала головой, и ее распущенные волосы разметались по обнаженным плечам, напоминая ему о том, как прикасался к ним всю ночь…

– Я уезжаю, и тебе меня не остановить! – Аннализа вздернула подбородок – доказательство молчаливой решимости, так хорошо известной ему.

При мысли о том, что Аннализа покинет его, в душе Тахира открылась зияющая пустота. Это было страшнее муки, которую он переживал в общении с отцом. Боль пронзила его, заморозила его сердце.

Она не может уйти! Он не позволит ей уйти.

– Ты останешься. – Он старался говорить рассудительно, но слова слишком резко слетали с его губ.

– Нет! Ради чего мне оставаться? – Она еще выше подняла подбородок, и Тахир растерялся.

– Чтобы быть со мной.

Она моргнула, и ему показалось, что в ее глазах блеснули слезы. Он шагнул в ее сторону, но она снова отступила назад:

– Думаешь, этого достаточно?

Ее слова ранили его в самое сердце. Наконец он понял, чего хочет от Аннализы.

Ему следует смириться с ее решением. Благородный человек так бы и поступил. Но Тахир не претендует на благородство, если это связано с тем, чтобы отпустить Аннализу.

Его глаза сверкали огнем, когда он подошел и навис над ней, полный агрессии.

– Не прикасайся ко мне!

Но было слишком поздно. Тахир прижал ее к себе.

– Ты любишь, когда я к тебе прикасаюсь. – Его взгляд сказал ей, что он знает, как она слабеет в его объятиях. Он обнял ее за обнаженную спину, крепче удерживая на месте.

– Нет! – Она не имеет права сдаваться.

Однако ее сопротивление не возымело эффекта. Другой рукой Тахир собственнически прикоснулся к ее груди, заставив Аннализу затрепетать от желания.

– Пожалуйста, Тахир. Нет! – Она зажмурилась и наклонила голову, инстинктивно выгнувшись и страстно прижавшись к нему еще больше.

– Да, Аннализа. Ты будешь моей. Чего бы мне это ни стоило! – Он резко вздохнул. – Однажды я отпустил тебя. В оазисе я намеренно травил и оскорблял тебя, чтобы ты отвернулась от меня и забыла. Я не заслуживал такой награды и понимал это. Я хотел, чтобы ты возненавидела меня.

Настоятельность его слов, низкий хриплый голос словно гипнотизировали ее.

– За это я обязан просить у тебя прощения. Ты не знаешь, чего мне стоило обижать тебя в тот день, когда больше всего на свете хотелось прижать тебя к себе и не отпускать. – Он посмотрел в ее глаза. – Но я не могу снова так поступить. Этого ты от меня не дождешься.

Аннализа покачала головой в молчаливом отчаянии, понимая, что должна сбежать до того, как снова уступит ему. Но предательское тело уже выдало ее. Рядом с Тахиром она теряла волю к самосохранению. Он лишил ее даже гордости.

– Я не могу…

– Ты можешь, Аннализа. Ты будешь. – Он стал покрывать поцелуями ее шею.

– На какой срок, Тахир? Как долго ты захочешь видеть меня своей любовницей? Сколько пройдет времени, прежде чем тебя увлечет другая женщина?

Он замер, крепче сжимая ее. Она слышала глухие удары его сердца сквозь тонкую ткань. Наконец он поднял голову, и она встретила его удивленный взгляд.

– Не будет никакой другой женщины, – почти поклялся он. – Я ни одну женщину не хотел так, как тебя. И никогда не захочу другую женщину.

Она тряхнула головой.

– Все будет не так, – упрямо заявила она. – Ты поселишь меня где-нибудь поблизости, чтобы было недалеко возвращаться домой к жене?

Он откинул голову назад, словно от удара. Едва заметный румянец появился на его скулах.