Мягкий и мелодичный женский голос запел немного грустную, но прекрасную песню, от которой задрожал весь воздух. Кратос узнал бы этот голос из тысячи других – это был голос его покойной жены. Мешочек на поясе оторвался и поплыл перед ним, постепенно превращаясь в сгусток чистого света, освещавшего путь.

– Фэй?

Внутри Кратоса росла тревога, но нечто подталкивало его к дальнему лесу, казавшемуся таким знакомым. Что это за магия? Как он слышит ее голос настолько чисто и отчетливо? Исходит ли звук снаружи или звучит только в его голове? Может, он сошел с ума?

Чем ближе он подходил к лесу, тем дальше лес простирался в разные стороны. Нереальность происходящего казалась одновременно мирной и беспокойной. Что-то продолжало подталкивать Кратоса в лес и к двери. Когда он пытался остановиться или замедлить ход, он ощущал силу, несравнимую с его собственной.

С каждым шагом голос жены становился все громче. Но вот она остановилась, чтобы утешить мальчика. Кратос увидел, как его сын расхаживает по дому.

– Он всегда уходит, – пожаловался Атрей.

Кратос никогда бы не потерпел подобных жалоб. Если бы мальчик заговорил с ним таким тоном, Бог войны ответил бы немедленно и грубо.

Парящий шар света впереди осветил судно с парусом, плывущее сквозь туман. При этом не слышалось никакого плеска волн, как будто корабль парил в воздухе.

– Я не знаю его, а он не знает меня. И, похоже, не хочет знать, – снова послышался голос Атрея. – Я сильный. Я умный. Я не такой, каким ему кажусь. Я же лучше знаю.

Шар вспыхнул яркой вспышкой и устремился к берегу. Кратос последовал за ним.

– Он со мной не говорит. Не учит меня ничему. Лучше бы это он умер. Слышишь? Он, а не ты.

– Нет! – воскликнул Кратос, заскрежетав зубами.

Шар света снова дернулся, и Кратос обнаружил, что стоит у скалы, уходящей в небо.

– Только… я это не всерьез. Ты же знаешь, я его люблю. Просто хочу, чтобы он был хорошим. Я знаю, он может.

Шар опять вспыхнул. На этот раз Кратос вышел из откидного люка в своем доме и увидел, как его сын стоит у завернутого в саван тела его жены.

– Если он попытается, то я тоже. Но если нет, прошу, вернись. Я знаю, что ты где-то там.

Кратос встал перед призрачным шаром, который перестал двигаться и просто парил в воздухе. Кратос протянул руку, надеясь снова дотронуться до своей любимой Фэй.

На каменный пол возле Атрея, терпеливо стоявшего возле Света Альвхейма, падали капли воды, отмеряя время. Мальчик держал в руках топор и думал о том, что сейчас переживает его отец. Желание присоединиться к нему становилось почти непреодолимым. Ему не терпелось узнать, что же находится внутри, но он понимал, что если ослушается отца, то дорого заплатит. Если не считать размеренного звука капель, вокруг царила жутковатая тишина. Все, кроме светового столба в центре храма, погрузилось во тьму. Прошли часы, прежде чем мальчик осознал, что стоит тут уже очень долго. Что же задерживает его отца? Разве он не мог просто войти в свет, зарядить фонарь Биврёста и вернуться обратно?

Время тянулось, а отец так и не появлялся. Атрей принялся рассматривать древнее разрушенное сооружение. На пыльном полу кроме их следов не было никаких других отпечатков, а это означало, что сюда давно никто не заходил.

Прошло еще часа четыре – мальчик это понял, когда заурчал его желудок. Ноги ныли. Устав стоять, он уселся на упавший обломок колонны в десятке шагов от светового столба. Он не осмелился отойти подальше из страха, что отец не увидит его, когда вернется.

Что же происходит с отцом по ту сторону световой стены? Желудок продолжал урчать, и он утихомирил его, пожевав лепешек, которые дала им ведьма. Голод этим он не утолил, но решил, что нужно оставить еды отцу. Отец точно проголодается, когда вернется.

Тишина храма выводила его из себя. Ноги снова устали, на этот раз от долгого сидения. Закинув топор на плечо, Атрей встал и принялся расхаживать перед тем местом, где исчез его отец.

Вдруг его внимание привлекло какое-то движение. Он поднял голову и увидел пару воронов, беззвучно нарезающих круги вокруг светового столба. Увидев, что Атрей заметил их, вороны взмыли выше и исчезли из виду, вылетев через разлом в потолке шириной со ствол дерева.

Эти птицы еще больше встревожили мальчика, и он снова вспомнил предупреждение матери. Почему они так важны? Может, они обладают магической силой, о которой она не рассказывала? Всегда ли эти птицы жили в Альвхейме, или они последовали за ними? Но интерес к ним скоро угас.

– Где же ты? – спросил мальчик вслух, впервые позволяя тревоге захлестнуть свой разум.

Отец должен был всего лишь зайти в свет и тут же выйти обратно. Почему он рискует так надолго оставлять Атрея одного и без защиты? Он же прекрасно знает, насколько опасен этот мир. Мальчик посмотрел на разлом в потолке. Уже ночь? Наверняка утверждать это было нельзя, так как освещение храма не менялось. Интересно, а по ту сторону света тоже бывает ночь?

Тут мальчика пронзила ужасная мысль. Что, если его отец потерялся, или, что хуже, попал в ловушку внутри этого света? Что, если он не может вернуться обратно? Атрей подошел к световой стене и остановился на расстоянии вытянутой руки от нее. Можно заставить себя пройти через нее, нужно лишь закрыть глаза, перетерпеть боль и погрузиться дальше. А там найти отца, если отец действительно остался по ту сторону. Но что, если прямо сейчас отец ищет путь обратно?

– Отец! – крикнул мальчик, но ответом ему было лишь жутковатое эхо.

Может ли его голос вообще проникать за световую стену? С каждой минутой Атрей волновался все сильнее. Впервые за все время после ухода отца его охватил страх навсегда остаться одному в этом опасном месте.

Дыхание его участилось. Он беспокойно озирался по сторонам и, решив, что услышал какой-то посторонний звук, поднял топор в защитной стойке, но не удержал его. Единственным звуком был лязг металла о каменный пол.

Неужели в этом древнем храме есть кто-то еще?

– Ведьма, это ты? – спросил он едва слышным шепотом.

Нет, убеждал он себя, это усталость играет с ним шутки. Снова отойдя подальше, он уселся на пол, скрестив ноги и прислонившись к упавшей колонне. Он приказал себе бодрствовать до тех пор, пока не вернется отец, и перевел взгляд на дальнюю стену в поисках признаков возможной опасности. Сердце его застучало сильнее, дыхание участилось.

Неужели возвращается его болезнь? Сейчас он к такому явно не готов. Атрей опустил голову на рукоять топора, сжимая ее руками.

– Он выйдет из этой стены в любой момент, – сказал он себе вслух, надеясь, что его слова каким-то образом сбудутся. И почти тут же погрузился в сон.

Дернувшись, Атрей проснулся, решив, что проспал лишь несколько мгновений.