Картину дополняла финансовая ситуация. Сара оказалась без денег и без права распоряжаться имуществом. А Тёрнблады погрязли в долгах и безуспешно пытались сделать свое хозяйство прибыльным. В довершение всего Сара начала принимать таблетки от психического расстройства.

В разговоре с Анн-Кристин Мартин постоянно оправдывался, хотя она даже не задавала вопросов. Женщина, в свою очередь, пыталась объяснить непрошеному гостю возложенную на нее задачу. В конце концов он ушел, но они так и не пришли к соглашению. Симонссон отметила этот разговор в отчете и тем же вечером сообщила об этом Йонасу Блумгрену. Его поведение не укрепило позиции семьи в глазах полиции. Внезапный поток оправданий без какой-либо причины – скорее всего, признак виновности.

Председатель совета самоуправления Анн Врибе отметила в протоколе:

Ни Анн-Кристин, ни совет самоуправления в этот момент еще не были в курсе переводов крупных сумм на счета Оке Тёрнблада. Весной 2012 года Сара сняла собственные сбережения и перевела ему больше 100 000 крон. Без гарантии или расписки. Оке принял перевод на счет компании.

– Мартин попросил денег, и я сделала перевод со своего счета. Не знаю, на что они были нужны, я не спрашивала, – сказала Сара. – Отец был против, но я все равно это сделала. Он сказал, что нужно было потребовать какую-то гарантию.

Именно этот случай подтолкнул Йорана заставить тетку Стину убрать Сару из завещания.

31 августа, на следующий день после исчезновения, Сара перевела еще 60 000 крон в качестве временного займа, чтобы Тёрнблады смогли оплатить хотя бы самые необходимые счета. Похоже, их финансовая ситуация с момента начала отношений Сары и Мартина стала хуже, чем когда-либо.

За несколько дней до подачи заявления в полицию об исчезновении отца девушка продала ценные бумаги на 180 000 крон. А 10 сентября перевела Оке еще 70 000 крон. Общая сумма, отданная Тёрнбладам за полгода, приближалась к полумиллиону крон.

– Я сделала это, так как считала, что у нас с Мартином есть будущее, – ответила она на вопрос о многочисленных перечислениях.

– Сара позвонила нам и сообщила, что собирается забрать деньги от выручки за вырубку леса, – рассказала Ульрика Франсен Фриман, сотрудница лесопилки Бэкебу. – А потом приехала лично. Мы засомневались, ведь раньше такие вопросы решал только Йоран. Было несколько странно отдавать деньги Саре, не получив его подтверждения.

Сотрудники попросили девушку связаться с отцом, и только тогда она сказала, что он исчез и есть заявление в полицию. Деньги перевели, но только после того, как она дала расписку о получении. Сотрудники лесопилки поступили подобным образом больше для спокойствия, на случай если Йоран объявится.

По большому счету противоречий не возникло. У лесопилки с Лундбладами был контракт от 2010 года, из которого следовало, что Сара является владелицей половины бизнеса. Он был подписан за год до того, как Йоран забрал у дочери все. Правда, сотрудники об этом незнали.

Когда деньги пришли на счет, 3 октября Сара перевела Оке большую часть – 700 000 крон. Позже зимой отдала еще 300 000 крон. Сложно не заподозрить неладное в такой плотной череде переводов сразу после исчезновения Йорана. Кажется, никто не думал, как тот отреагирует после возвращения. Если вернется, конечно.

Помимо переводов Сара купила Тёрнбладам полевой каток и машину для внесения удобрений на общую сумму около 400 000 крон. Таким образом, все доступные ресурсы ушли на соседское хозяйство. Счета опустели меньше чем за год. И все равно их хозяйство в 2012 году ушло в убыток больше чем на миллион крон.

Аудитор Тёрнблада Сара Видерстрём рассказала о собственной реакции на подобную ситуацию:

– Я посоветовала Оке написать долговую расписку. В первую очередь ради Сары, тем более она просила его об этом. Оке сказал, что разберется сам. Никаких расписок я так и не увидела.

Были и другие любопытные обстоятельства, касающиеся денег. 5 сентября Сара пришла в отделение Сведбанка в Кальмаре с ключом от банковской ячейки отца. Внутренняя система контроля показала, что она зашла в хранилище в 13.25. Согласно регистрационной записи, ячейка была открыта одну минуту и пятнадцать секунд. Этого времени не хватит, чтобы провести ревизию большого количества вещей, но вполне достаточно, чтобы что-то взять.

Что именно было у Сары с собой, когда она вошла – сумка, пластиковый пакет или что-то еще, – уже не выяснить. Как и то, что она вынесла. Записи с камер наблюдения хранятся 30 дней, которые истекли к тому времени, когда полиция изменила квалификацию дела об исчезновении на убийство и у следственной группы появились полномочия проводить проверки.

Меньше чем через десять минут, в 13.36, Сара подписала бланк на допуск к ячейке, оформленной на фирму «Патента». Она находилась в Хандельсебанке, расположенном в пятидесяти метрах от Свидбанка на улице Стурагатан в Кальмаре. Позже на допросе девушка настаивала, что ячейки посещала одна. Мартин как-то опрометчиво обронил, что тоже там был:

– Я в жизни не видел столько денег.

Еще подозрительнее выглядело то, что он, как оказалось, звонил отцу в связи с посещением банков. О чем шел разговор, можно только гадать. Но это было еще одно обстоятельство, которое вкупе со многими другими могло составлять мотив преступления, почву, чтобы заставить Йорана исчезнуть. Тем или иным путем.

После посещения Хандельсебанка в ячейке осталось достаточно много ценностей. Это единственное, что можно сказать точно. Около 200 000 крон в долларах и евро, два золотых слитка ценой около 300 000 крон каждый, карманные часы в количестве двух штук, двое наручных часов, золотое ожерелье, запонки и золотое кольцо. Наличных в кронах не осталось.

Учитывая, что Йоран обычно держал большие суммы наличности, нетрудно предположить, что Сара забрала все что было. Но доказать это невозможно. А сама она говорила, что в банковских сейфах хранятся только «побрякушки». Становилось ясно, что если кому и выгодно было исчезновение Йорана, так это Оке Тёрнбладу, к которому тот никогда не испытывал симпатии.

Анн-Кристин Симонссон не смогла сдать отчет об «экономическом состоянии подопечного» вовремя в оговоренные два месяца. Насколько ей было известно, у Йорана в собственности имелись леса, поля, недвижимость, ликвидные средства и ценные бумаги в банках Швеции. К тому же был счет в Швейцарии, но никаких отчетов по нему в бухгалтерских книгах не было, а Сара только слышала о каких-то суммах – 6–7 млн крон. Не было никакой документации, только о 2 млн, которые Йоран перевел в Швецию весной 2012 года.

В декабре 2012 года сестры Лундблад попросили сменить управделами. Причиной, согласно запросу, послужило то, что Анн-Кристин Симонссон распространяла «слухи по округе» и сплетничала о делах и имуществе Лундбладов, в результате чего страдали их интересы. Например, арендатор Матс Роберг получил информацию, которой не должен был располагать. К тому же она слишком жестко контролировала финансы. Сара считала, что ей не на что жить, хотя она работала, как и раньше, – и в лесу, и на производстве, и содержала дома. Сама женщина не имела ничего против отстранения от дел. Напротив, была рада отделаться как можно быстрее.