Супрунюк еще до лестницы не успел дойти, по которой его только что мысленно протащили за шиворот, а Ростов уже звонил в дежурную часть и орал, надрываясь, чтобы дежурный кого ни попадя к нему без документов не пускал. И что вообще его кабинет не проходной двор, и что ему работать надо, а не сопли чьи-то подбирать.

– Дим, чё так орать-то?

Валя стояла у окна и с сожалением провожала взглядом стройного Супрунюка, который сейчас торопился к своей машине.

– А чего он, блин?! Ну каждый день меня заводит, ну каждый день! Надо было с бабами своими сначала разобраться, а потом нас работать учить! А то с одной живет, с другой дружит. Потом уходит к той, с которой дружил, а с той, с которой жил, дружить начинает!!!

– Ого! Ничего себе треугольничек! – присвистнула Валя.

– Во-во! А ты, че орать! Тут не только орать…

– Да я не об этом. – Хорина отмахнулась и, взяв в руки сотворенный ею же портрет мужчины, потрясла листком. – Я вот о чем.

– И что? – сразу насупился Ростов.

– А то ты не знаешь?! – фыркнула Валя.

– Чего не знаю?

– Не чего, а кого! Ты же узнал его, Димуля, чего вредничаешь? – Валя поднесла к его глазам фоторобот. – Его не узнать невозможно. Я его уже тридцать раз творила, потому так сегодня быстро и вышло. Узнал ведь?

– Узнал, – сдался Ростов, покусал нижнюю губу и тут же снова озверел. – И что с того?! Что с того? Подумаешь, обедали, дальше-то что?!

– Да ничего, просто…

– Ну?!

– Просто ты должен не только принять это к сведению, но и доложить руководству. Скажи, где я ошиблась, а?

Он помолчал минуты три, потом с силой выдернул портрет из ее пальцев и пошел к двери, успев буркнуть на ходу:

– Нигде!

И только уже в коридоре он сумел отдышаться и немного расправить плечи, потому что затекли. И только уже там, а не на ее глазах, всерьез засомневался. А когда к себе входил, то не хотел, да подумал.

А ошибся-то, кажется, он!..

Сказал бы ей кто полгода, год назад, что она станет этим заниматься, в жизни бы не поверила. Нет, тяжелым был и тот период, ведь Стас ее тогда бросил. Тяжелым и затяжным, и умереть не раз хотелось, но чтобы такое…

Второй день, сидя на полу в собственной гостиной, Ольга мастерила черновик завещания. Да! Именно завещания! И она не сошла с ума, как раз напротив: все очень ясно и четко себе представляла. Только вот с текстом как-то коряво получалось.

Матери с отцом оставить квартиру? Зачем она им? В средствах они не нуждались. Жильем обеспечены. Возвращаться на Родину не собирались. Ну, выручат за продажу что-нибудь, разве это их утешит? Нет, конечно. Они и заниматься этим не станут, заколотят двери-окна здоровенными гвоздями и уедут безутешными обратно.

Вопрос с квартирой повисал в воздухе.

Сначала Стасу со Светкой решила ее отписать. Потом подумала, что те из гордости не примут от нее – даже мертвой – такого щедрого подарка, и порвала лист бумаги, щедро разлинованный ее слезами.

Начала перебирать в памяти родственников и никого не нашла. Кому ни оставь, остальные обидятся. Так же и с деньгами. Кому? Матери с отцом обратно переправить? Так если при жизни она это сделает, те тут же забьют тревогу. А после кончины уже никак, да они и не примут их, так же как и квартиру. Сочтут святотатством, она-то знает. Опять завещать кому-то надо, а кому?

Так и промучилась два дня, делая короткие перерывы на обед, ужин и сон. Завтраками она себя не баловала, ограничиваясь кофе и крохотным печеньем.

И толку от двухдневных трудов?! Никакого! Воз с места не сдвинула, а время шло. Тот импозантный, в запонках, хоть и не оговаривал конкретных сроков, когда она должна поймать убийцу их бывшего дружка, таксиста Толяна, но век-то ждать они не станут, верно?

Вот и спешила, потому что понимала: убийцу злополучного таксиста ей никогда не поймать, не стоит даже пытаться. Если уж бригада бандитская его найти не может, куда ей-то? А если она его не найдет, ее просто-напросто зароют. В смысле похоронят, и хорошо, если не заживо.

Да, с завещанием надо срочно что-то делать. Потом же его еще к нотариусу надо отнести, юридически грамотно оформить, и тогда уж…

– Кто там?!

На цыпочках подбиралась к двери в собственной квартире, будто за воровством была застигнута в чужой. До того страх сковал, от пяток до макушки, что только на цыпочках и смогла идти. Вся целиком ступня ее тело, превратившееся в студень, нести не желала, заваливала его куда-то навзничь.

И в глазок смотреть не стала. Не вчера родилась, видела и слышала, как с такими дурами любопытными расправляются красавцы в коллекционных запонках.

Ты оком к дверному глазку прильнешь, а там дуло пистолетное. И симпатичный фигуристый парень простым нежным движением дернет указательным пальчиком на себя, чик! И ты уже на небесах.

Нет, оно понятно, что ей все равно там быть, и очень даже скоро, но… как же быть с завещанием?!

– Ольга Николаевна, это я, – произнес из-за двери незнакомый мужской голос.

– Кто «я»? – Все внутри тут же оборвалось: если мужик, то точно по ее жизнь и душу пожаловал.

– Иван Иванович, – прокашлявшись, представился тот.

– Иван Иванович? – вытаращила она глаза и даже присела, настолько ноги ослабели.

Прикол какой-то! Какой же молодой парень станет называться Иваном Ивановичем, если он в здравом уме и доброй памяти? А голос-то из-за двери молодому мужику принадлежал, сомневаться не нужно.

Стало быть, киллер!!!

Не открою! Ни за что не открою! Пускай дверь вышибают, на улице караулят, если она наберется смелости выйти.

– Ольга Николаевна, вы ко мне… К нам приходили в общество цветоводов-любителей и Светланой Викторовной интересовались. Не помните? – ныл между тем малый за дверью. – Я вам еще телефоны свои контактные написал, а вы… Почему-то не позвонили. А я сделал все, что вы просили!

Ах, ну да, конечно же, как она могла забыть! Это тот самый лощеный молодой человек, унаследовавший мамино дело в цветочном горшке. Она его еще просила тогда узнать по возможности, где Светка раньше трудилась. Они с Галкой с чего-то решили, что в нападении есть какие-то мотивы из Светкиного прошлого, о котором у нее, у Ольги, были весьма смутные представления.

– Здрассте, – Иван Иванович отвесил полупоклон и сразу буром попер в квартиру, хотя она вовсе и не собиралась его приглашать.

Зачем?! Теперь-то, когда ей, может, осталось жить недели полторы, зачем ей Светкино прошлое?! И так ясно, кто на нее покушался, да убить не смог. Его теперь все местные бандиты ищут, найти не могут. И ей теперь приказано этим же заниматься.